Мастер для эльфийки, или Приключения странствующего электрика

Я пригляделся. Действительно рука. Но вряд ли брат будет класть сюда часть тела настоящего человека, да и выглядит она слишком свежей даже для недели лежания.

Ухмыльнувшись, я взял руку в руки. Мягкая, словно живая кожа была покрыта пылью. Рука была оторвана у локтя, и из раны торчали лохмотья странного желтоватого мяса. Словно копчёные. А вот кость была из похожего на матовое серебро металла. К тому же виднелись точащие из мышц медные жилки и прозрачные, похожие на леску жёсткие волокна. Словно волосинки из стекла.

– Это машина древних. Робот. Андроид, – с улыбкой произнёс я.

– Какие умные слова, – пробурчал гном. – Это вас в гильдии учат?

– Нет, – покачал я головой, потрогав карман, где лежала вещица древнего.

Да, дневник оказался не пустой тратой времени. И потрогать собственными руками нечто, виденное в чужих воспоминаниях, было чудесно. Все эти иллюзии прямо здесь становились реальностью, которую можно потрогать. Сказка превращалась в быль. На моих губах сама собой появилась улыбка. Во-первых, брат жив, засранец, ведь бирка на руке была подписана им всего неделю назад, а во-вторых, я чувствовал себя ребёнком в музее игрушек.

Настоящие детские игрушка, кстати, тоже нашлись, сваленные в угол в небольшую кучку. Это были плюшевые звери, какие-то рыцари из пластика, странные автомобили с живыми улыбками и детское оружие, часто повторяющее настоящее.

– Человек, – подал голос мастер Винт, – раз тебе держать ответ, решай, ломаем замок? Но я бы сломал. Зря, что ли, за тобой увязались?

Я поглядел на сундук. Не хотелось ссориться с братом, но раз здесь хлам, то и в сундуке не особо ценные вещи. Точно не золото. На душе заскребла вредная кошка по кличке Совесть. Но любопытство перевесило, к тому же с гномами надо как-то рассчитываться, и я кивнул.

– Хорошо.

Гном сразу поднял какую-то железяку, подошёл к сундуку, размахнулся и начал бить. Замок оказался добротным и потому поддался не с первого раза. Заодно подумалось, что коротышкам в тесноте удобнее махать как кирками и ломами, так и копьями и топорами, им низкий потолок мешал куда меньше, чем людям моего роста.

Вскоре крышка открылась, и нам предстала записка на её внутренней стороне.

«Соль для осушки положили такого-то числа». Я снова улыбнулся, так как это было десять дней назад.

Ещё одна надпись была вырезана ножом прямо на древесине изнутри: «Для непонятной хрени».

Тем временем гном подобрал с земли светящуюся трубочку и опустил в сундук.

– Скудно с непонятным, – пробурчал гном.

– Ага, – согласился с ним я. Вещиц действительно было немного. Несколько странных ободков, явно надеваемых на голову, но с разъёмами под провода, и большой цилиндр, тоже с разъёмами, ножками снизу и несколькими кнопками на верхушке.

Гном наклонился, с кряхтением вытащил цилиндр из сундука и поставил на землю со скрипом мелких камушков о железо. Блин, как он видит в этом полумраке? Мне-то снова пришлось подносить зажигалку к самому предмету, что рассмотреть мелочи.

– Разъём как на бластере, – произнёс я, присев и протерев от пыли верх.

Не знаю, что это, но краска на нём была вся поцарапанная, а в одном месте даже имелась вмятина от пули, ударившей вскользь. Щурясь и дуя, я ощутил сопение почти у самого уха. Обернувшись, увидел, что обе сестры наклонились и разглядывают находку. Девушки разом выпрямись.

– Надо его на свет, – предложил я.

Мастер Винт, неспешно потирающий руки, кивнул и полез по лестнице наружу. Через минуту в схрон опустилась верёвка с крюком.

– Цепляй!

Я хотел было уже заняться, но крик был адресован не мне, и подмастерье Шпунтик быстро схватил верёвку и принялся обматывать цилиндр. Ещё несколько секунд, и предмет быстро поднялся.

Мы дружно полезли на свежий воздух, где окружили находку. При этом я захватил руку робота, замотав в найденную здесь же мешковину.

– Человек, твоя вещь, тебе и пробовать, – пробасил гном.

– Не моя, – ухмыльнулся я, жадно разглядывая цилиндр при свете дня.

На боку можно было причитать незнакомую маркировку из букв, цифр и чёрно-белых штрихов.

– Но брата же, – продолжал наставить гном, – значит, по праву кровности ты ближайший владелец.

– У нас это ничего не значит. Можно быть родной крови, но не иметь прав, – ответил я и поглядел на коротышку. – А у вас как решается такой спор?

– У нас отказываются от родства. Потому ты либо одной крови и совладелец, либо твоё имя забыто, и называют тебя не так, как при рождении.

Я вздохнул и спросил:

– А то, что я вас называю не Винтиком и Шпунтиком, ничего?

Гном усмехнулся.

– Имён может быть много. Есть детское имя, данное матерью. Есть взрослое имя, данное старейшинами при этой… – гном замялся, – на вашем языке это, по-моему, зовётся инициацией. А есть имя, данное друзьями и спутниками. И не стоит путать имена с оскорблениями.

Я опустил глаза. Век живи, век учись. Не знал такого про гномов.

– А у нас только одно имя, данное при рождении. С ним всю жизнь и живём.

– Ну почему же одно, – ухмыльнулся гном. – Тебя звать Иван. А как звала мама?

– Ванюша, – тихо ответил я.

Гном кивнул и продолжил: