Мастер дороги

Культурологию он не сдал. Козлина эта конспект посмотрел, точку где-то у себя в бумажках намалевал, а потом начал, зараза, вопросы задавать. Хана стипендии, накрылась медным тазом!

В понятно каком настроении Алик завалился в кафешку. Там уже сидели Рыжая и Панарин, обсуждали как раз, куда махнут на каникулы. Приглашали с собой, но как-то неискренне; оно и понятно, учитывая, что Алик одно время встречался с Рыжей. Ладно, было и было. Проехали.

Маршрутки ходили так себе, он решил прогуляться пешком. Мысли в башку лезли одна другой краше. Культурология – это только начало, впереди язык, потом история, потом философия… Нет, ну с историчкой еще как-то можно договориться, по языку в принципе трояк обеспечен: ходил, пару раз отвечал. Но философия! Но – основы права!

Седобородый догнал его уже у самого подъезда. Высокий такой дед, прикинут обычно: пальто черное, сапоги, заляпанные грязью так, что цвета не разглядишь… Борода, правда, мощная – прям как в фильмах о добрых волшебниках. Алик в добрых волшебников не верил. А вот из дома напротив неделю назад как раз один хлопец пропал, вышел за хлебом – и все.

– Вам чего? – спросил Алик, когда услышал за спиной торопливые шаги.

Седобородый не смутился и драпать не стал.

– Вас. Вы – Александр Фат?

– Из военкомата, – догадался Алик. – Слушайте, я ж уже звонил. Справки все заносил. На комиссии был. Плоскостопие у меня. И вообще куча всего. Могу еще раз справки показать.

– Я из Ардорании, – сказал седобородый. – Не из военкомата. – Говорил он почти без акцента. Ну, слегка придыхал, как будто всякие «с» и «ф» тяжело давались. А так – чисто местный. – Я уже почти год вас ищу, Александр.

– Это мы переехали, в базах мог быть старый адрес, – кивнул Алик. – Слушайте, Ардорания – где вообще находится?

– На севере, рядом с Т’хлаккой. Отсюда довольно далеко, по правде говоря.

– Ага. И что?

Седобородый вежливо улыбнулся:

– Я предпочел бы продолжить небольшой демонстрацией, а потом уже объяснять. Так будет проще.

«Точно маньяк».

– Ну, – сказал Алик, – вы уверены вообще? Народу вокруг до фига. Если что – никуда не денетесь. А менты под Новый год злые, отметелят по полной.

Вместо ответа седобородый наклонился и сгреб со скамейки горсть снега. Скатал неровный шарик. Дунул в сложенные «лодочкой» ладони. Подбросил снежок в воздух.

– …! – сказал Алик. – Зашибись!

Снежок поднимался вверх по прямой, медленно и ровно. На уровне козырька над парадным он превратился в большую пеструю птицу. На уровне второго этажа – в мотылька некислых размеров. На уровне третьего – в маленького дракончика, который пыхнул пламенем, махнул крыльями… и рассыпался белесыми обломками. Они упали на дерево, вспугнули ворон. Те с карканьем умчались куда-то в сторону дальних новостроек.

– Хорошая демонстрация, – сказал Алик. – Внушает. И что?

– Сядем, – сказал седобородый. Он одним движением смел со скамейки оставшийся снег и высушил ее. – Разговор будет долгий.

– Вы вообще кто? – Алик сел, поставил сумку между собой и стариком. – Только не говорите, что вы колдун.

– Я не колдун. Я чародей, из Круга хранителей Ардорании. Час пробил, древнее пророчество начало сбываться. Вы, Александр, седьмой сын седьмого сына, человек, рожденный в мире, где нет чар, решите судьбу Ардорании.

– Чухня!

– Вы – избранный! – твердо сказал старик. – Силы разрушения, ведомые предвечными богами Т’хлакки, уже собирают армии. Скоро начнется великая битва. Встав во главе наших войск, вы на долгие века обеспечите покой и благоденствие Ардорании. А себе, – добавил он, бросив на Алика проницательный взгляд, – почет, уважение и богатства, которые и не снились никому из смертных.

– Да ну! С чего вы вообще решили, что это я?!

– Вы ведь седьмой сын седьмого сына?

– А?

– Вы – седьмой сын в семье. Ваш отец тоже был седьмым сыном.

– И что? Мы ж не одни такие!

– Вы – избранный, – повторил старик.

– Ну как я вам помогу в этой вашей Ардорании?! Чем?

– «Избранный, – произнес старик так, будто читал по памяти, – с легкостию неимоверной обуздывать станет диких зверей, будет искусен в езде, в стрельбе из лука и сражении на мечах. Однако более важными для избранного будут иные уменья, о коих поведал оракул. Владенье множеством языков. Возможность на равных дискутировать о природе пространства и времени с книжниками. Знание законов природы. И к тому же…» – Он прервался и внимательно посмотрел на Алика. – Это правда? – спросил седобородый. – То, о чем вы только что подумали. Неужели совсем ничего?

Алик помотал головой. Если уж культуролог, козлина, просек, то старик со своими возможностями… Смысл врать?

– Совсем ничего? – повторил седобородый. – А что ж ты тогда умеешь?

Алик покраснел – впервые с тех пор, как в шестом классе отец нашел у него «Плейбой» под кроватью.

– Нет, ну в принципе…

Седобородый какое-то время молчал, сцепив ладони в замок. Только сейчас Алик заметил, какие они у него жилистые и сколько на них шрамов.

– Ладно, – сказал седобородый. – Извини. Забудь. Я ошибся.

Он встал и быстро пошел прочь.