Мастер дверей

Привратник, поняв, что разгорается ссора, деликатно отошел в сторону и жестом отозвал остальных. Ирина Андреевна и Антон остались у ворот вдвоем, друг напротив друга.

– Ты идешь на поводу у эмоций и, как всегда, проявляешь безответственность, – продолжал комиссар.

– Как ты можешь меня в этом упрекать! – нахмурилась директор. – Последние одиннадцать лет я только и думаю что о детях. Они – вся моя жизнь, больше у меня ничего нет!

– И ты этим гордишься, не правда ли? – усмехнулся орлан. – Чувствуешь свою значимость? Самая сильная, самая независимая, самая уверенная в себе директор? Жаждешь восхищения. Так ведь? Чтобы рукоплескали. Как раньше, на сцене.

– Антон! – почти закричала Ирина Андреевна.

– В общем, до тех пор, пока я временный управляющий островом, я не собираюсь снимать Заслон. И лес трогать не позволю, – отстраненно произнес комиссар.

Не в силах продолжать разговор, Ирина Андреевна бросилась прочь от ворот.

Эдгар незаметно покинул пост наблюдений и помчался в чащу докладывать грифону.

В гуще леса мышь взлетел на самую высокую ель и, выбрав удобную ветку недалеко от верхушки, укрепился на ней. «Связь – как обычно», – сказал грифон. Это значит, не надо нестись на Центральный, если не произошло ничего невероятного. Достаточно сообщить по воздуху. Правда, для этого требуется застать грифона в момент полета, иначе он не сможет уловить послание.

Эдгар растопырил уши, медленно повел головой, словно антенной, одновременно издавая звуки нужной частоты.

Ага, есть! Грифон еще в дороге, момент благоприятный. Это человеческие органы чувств и навигаторы искинов не могут установить контакт при наличии Заслона. Волшебным существам он совершенно не мешает.

Эдгар сосредоточился, а потом принялся быстро-быстро щелкать языком, ябедничая на комиссара с директрисой. Просил же грифон наблюдать за парочкой! Сообщение ушло в эфир.

Ответ прилетел довольно быстро, чуткие мышиные уши мгновенно поймали волну: «Из-за Ирины он слишком привязан к Светлоярску, нам это мешает. Устраняй ее. Заодно и волки сыты».

Про волков Эдгар не вполне понял, зато прекрасно уловил остальное. Расправив крылья, он полетел искать Ирину Андреевну.

Вскоре он нашел ее, она медленно шла по тропинке в сторону моря. Довольный Эдгар помчался туда же, но в десять раз быстрее.

У него имелся примерный план действий, но, приближаясь к обрыву, он увидел, что по берегу гуляет мальчишка, и в голове тут же возник новый план, получше.

Несколькими метрами ниже прямо из склона обрыва тянулось вверх дерево, образуя с откосом острый угол. На этом дереве было очень удобно сидеть, опершись спиной на склон, и мечтать, глядя на волны. Или ловить удочкой мелкую прибрежную рыбешку, например.

Удочки у пацана не было. Но он направлялся именно туда, к дереву, и уже нацелился сползать по откосу. Еще чуть-чуть – и он сам себя загонит в ловушку, потому что слезть вниз с этого места почти невозможно. А прыгать в воду опасно: камни. Да и холодно уже. Задача Эдгара упрощалась: надо лишь выманить спящую Хоришь из норы. Голодная, она приползет к добыче сама. Она, правда, может отказаться нападать на мальчишку, но его и не обязательно есть. Он нужен просто как приманка.

Эдгар пустился вдоль обрыва. Погода пасмурная, небо в тучах – это лучше, чем яркое солнце, от которого Хоришь может заартачиться. Еще пара взмахов крыльями – ну вот и расщелина. Хозяйка дома. Эдгар закружил над отверстием: немного резких звуков, и потревоженный монстр, которому нахальный мышь не дал доспать, высунул голову. Эдгар звал, подманивал, пытаясь увлечь за собой. В конце концов животное поддалось и устремилось за ним, без труда удерживаясь на наклонном берегу. Из-под ног его сыпались мелкие камушки, но это не мешало двигаться. Вперед, еще вперед, еще немного… Теперь до дерева с сидящим на нем мальчишкой добраться куда проще, чем возвращаться в расщелину. Придя к выводу, что Хоришь не станет совершать лишних движений и до его возвращения уж точно не сбежит, Эдгар кинулся в лес, поторопить Ирину Андреевну.

Славка Мухин сидел на стволе дерева, растущего под углом к косогору, свесив ноги по обе стороны. Он думал о том, что никому не нужен. С тех пор как в интернате не стало Димки, а потом – Ани, деться было решительно некуда, поговорить не с кем. Казалось, что где-то внутри зияет огромная дырища и в нее, как в бездну, засасывается весь окружающий мир и пропадает там. Людей вокруг хватало, но все они казались ему такими же бесполезными, как, видимо, и он им. Конечно, у Славки была бабушка, она любила его. Но бабушка вечно была занята всякими делами, а вечером рано ложилась спать. Кроме того, Славка не представлял, как бы стал делиться с бабушкой разными мыслями и сомнениями.

Вот, например, недавно по утрам начала болеть голова – в одной точке, на лбу. Пару раз боль была такой сильной, что Славка порывался пожаловаться Ирине Андреевне. Однако боль очень быстро проходила, и он так и не собрался.

Справа послышался какой-то шорох, но Славка даже не взглянул – ветер гонит упавший лист, наверное.