Мастер - это зеркало: тантрический экстаз единения

Марпа глазам не мог поверить. Ученики попрыгали в реку и кое-как вытащили уже полумертвого мастера из воды. Ему откачали воду из легких, и чудом он остался в живых.

«Как же так?» — недоумевал Марпа.

«Прости меня, — сказал ему мастер. — Я не мастер, я лишь притворщик».

«Но если вы лишь притворщик, как же могло ваше имя совершить такое?» — возразил Марпа.

Притворщик ответил: «То сделало не мое имя, а твое доверие. И не важно, в кого ты веришь. Чудо совершается лишь благодаря любви и вере, их безграничности. Я сам не верю в себя. Я ни в кого не верю. Я лишь всех обманываю — как же я могу верить. Ведь раз я сам всех обманываю, я постоянно ожидаю обмана и от других. Вера для меня исключена. Ты же невинная душа, и поверил в меня. И вера твоя сотворила чудеса.» Какая разница, происходило ли это на самом деле?

Ясно одно: ваши несчастья обусловлены ошибками, а блаженство — верой и любовью.

Вы сами делаете себя рабами и сами объявляете себя свободными. Вы спрашиваете меня: «Почему я чувствую себя несчастным?» А потому, что вы не хотите взять на себя за это ответственность. Просто поймите, в чем состоит ваше несчастье, разберитесь в причинах, и вы обнаружите их в себе самом. Устраните причины, уйдут и Несчастья.

Но людям не хочется устранять причины, им хочется устранять несчастья. Но это невозможно и совершенно ненаучно. А потом вы просите меня помочь вам, спасти вас. А вам вовсе не нужно оставаться попрошайкой. Приходящие ко мне не должны становиться попрошайками. Они не овцы, они императоры. Примите ответственность за собственные несчастья. И вы обнаружите в себе самом причины всех ваших состояний блаженства, свободы, озарения, бессмертия.

И не нужен никакой спаситель. Да и не существовало никаких спасителей. Одни псевдоспасители. Им поклонялись только из вечного желания, чтобы кто-нибудь спасал. Они всегда являлись, поскольку на них постоянно был спрос. А есть спрос, будет и предложение. Ставя себя в зависимость от других, вы утрачиваете собственную душу. Вы забываете, что обладаете столь же универсальным, как и у других, сознанием. Оно столь же велико, как и сознание Гаутамы Будды, просто вы об этом не подозреваете, вы его не ищете. А не ищете его потому, что все озираетесь по сторонам: кто бы вас спас, кто бы помог!

Что ж, попрошайничайте, забывая о царстве, сокрытом в вас самих.

Вы должны понять это как один из основополагающих принципов саньясина: объявление самоуважения, свободы и ответственности.

Вопрос 3

Любимый Бхагван!

Не могли бы Вы рассказать о садхане, основанной на принципе сосредоточенного проникновения в понятия «я» и «я есть» и на задавании себе вопросов типа «Кто я?» или «Откуда берется это понятие «я»?»

Чем данный медитативный подход отличается от созерцания промежутков между вдохом и выдохом? И важно ли при созерцании дыхания фокусироваться на сердечном центре или на центре, расположенном ниже, в области живота?

Такой древний способ медитации существует, но таит в себе много опасностей. Если вы еще не пробудились, он скорее уведет вас в сторону от верной цели, нежели приведет к ней.

Метод прост: концентрируйтесь на концепции я, закрыв глаза и пытаясь выяснить, «кто же я такой».

Величайшая проблема состоит в том, что, когда вы спрашиваете: «Кто я есть?», — кто будет вам отвечать? Скорее всего, ответ придет из ваших традиций, писаний, условий вашей жизни. К примеру, вы слышали: «Я не тело, я не разум. Я душа, я абсолют, я Брахма, я Бог, » — все эти мысли уже приходили вам в голову.

Так вы спросите несколько раз: «Кто я? Кто же я?», — а затем скажете: «Я абсолют, я Брахма». Но это будет не открытием, а просто глупостью.

Если вы хотите правильно применять этот способ, не нужно словесно формулировать вопрос. Не нужно вербально повторять: «Кто я?» Потому что до тех пор, пока этот вопрос будет оставаться в своем словесном выражении, до тех пор ваш ум будет посылать вам на него словесный ответ. Вам следует отбросить словесную формулировку. Должна остаться лишь чистая идея, подобная жажде, но не в формулировке «я испытываю жажду». Улавливаете разницу? Когда вы испытываете жажду, вы ее ощущаете.

А находясь в пустыне, вы ощущаете ее всем своим существом. Вы не твердите: «Мне хочется пить, мне хочется пить.» Это для вас уже не лингвистический вопрос, а насущный.

Если вопрос «Кто я?» является экзистенци-ональным, если вы не высказываете его языковыми средствами, а, наоборот, ощущение его поселяется в центре вас, тогда никакой ответ и не требуется.