Мастер Го

Прошёл год. Я регулярно приезжал к Учителю. Осенью мы много играли вдвоём, сидя у него в комнате. После игры он разбирал мою партию. Мы пили чай, и смаковали каждую постановку. Я много записывал. Той осенью мы делали лишь небольшие вылазки. А путешествие, отчёт о котором содержится в этой главе, произошло уже весной. Переписываю его сюда из своих черновиков.

Сегодня мы отправились на продолжительную прогулку. Чтобы дойти до того места, в котором мы оказались, нам потребовалось выйти из города через его северо-западную окраину. Мы прошли мимо вертолётной площадки, затем потянулись бесконечные гаражи. Газовое хозяйство, стоящее в самом конце, послало нам привет хриплыми собачьими голосами. Мы преодолели небольшие предгорья, поросшие частым чахилом, а затем через полтора часа сплошного подъёма оказались на одной из его любимых скал. Эта скала — отторженец горного массива — любопытное место. Зайти на неё можно только с обратной стороны по узкому перешейку, который всё ещё связывает её с грядой.

Как я понял, все дикие места у Учителя разделяются на две категории. К первой категории относятся места, где когда-то жили люди. А ко второй категории — места, где люди никогда не жили. Одно время мне казалось, что он имеет в виду тех самых людей, которых имею в виду я: лесников, охотников, монахов. Но позже я понял, что он вкладывает в это понятие совершенно другой смысл. Так вот, на этой скале, с его точки зрения, люди жили. Мы пробыли на ней недолго. Его интересовали какие-то растения. Некоторые из них он срезал перочинным ножом и примял в траве. Минут через тридцать пять-сорок мы были уже на другой скале, которая словно конусообразная башня возвышается из горного леса. На этой скале, по его мнению, люди не жили никогда, но зато жили под ней. Я действительно видел какие-то руины у подножия, впрочем, сам бы я принял их за случайные груды камней. У этой скалы есть очень холодный родник с большим расходом воды. Мы выпили немного и через полчаса были у следующего родника. Этот был очень маленьким, но Учитель настаивал, чтобы я обязательно попил из него.

— Давай, — сказал он. — Ты должен иногда пить из этого источника.

Я знал, что мы давно находимся на территории заповедника, невидимую границу которого мы пересекли после первого родника. Я поддался на его уговоры и выпил немного воды. Мы снова отправились в путь. Все тропки, идущие по этому борту ущелья, втягивались в его широченную котловину, сплошь поросшую буковым лесом. Около часа мы резали её поперёк, а потом долго шли по единственной тропе, идущей вдоль потока наверх. Перейдя по мосткам через поток, мы оказались за тем самым столиком, который я уже описывал в своих записях. Здесь растут вековые сосны и разложено избыточное с моей точки зрения количество костровищ. Я снова посмотрел на эти костровища, и они снова меня удивили. Лично я бы ни за что не остался здесь на ночёвку. Мы просидели достаточно долго, и я предложил отправиться в путь, так как услышал крики людей, раздающиеся впереди нас. Люди возвращались по той самой тропе, по которой намеревались идти мы.

— Эти люди скоро будут здесь, — сказал я ему.

— Ты думаешь, они идут к нам? — спросил он и улыбнулся.

— Думаю, да. Куда же им ещё идти, ведь мы сидим на самом повороте тропы?

— И через сколько времени они будут здесь? — он внимательно посмотрел на меня.

— Думаю минут через десять-пятнадцать, — ответил я беззаботно.

— Через десять-пятнадцать минут? — он улыбнулся одной из своих улыбок. — Даже если мы просидим здесь полтора часа, мы никого не увидим.

— Но почему? — заспорил я. — Я ясно слышу два голоса. Оба женских, один постарше. Тропа здесь, насколько я понимаю, одна. Второй нет. Поэтому обойти это место они не смогут.

— Я слышу эти голоса так же, как и ты, — ответил Учитель, — но в отличие от тебя знаю, что они не принадлежат людям.

— Не принадлежат людям? А кому же они тогда принадлежат?

— Не знаю, кому то, наверное, принадлежат, — он огляделся вокруг, — но только не людям.

— Скажи, — он обратил свой взор на меня, — а откуда, по-твоему, идут эти две женщины, одна из которых постарше?

— Как откуда? Наверное, они возвращаются с прогулки. Возвращаются в город, — недоумённо ответил я.

— Ты не напомнишь мне, сколько было на часах, когда мы сегодня отправились на прогулку?

Я посмотрел на свои электронные Cartier. Они нравились мне лёгкостью корпуса и тем, что их не надо заводить. Хотя, соглашусь, что по стилю они не очень соответствовали ситуации горного похода.

— Мы всегда рано уходим. Я думаю, где-то в начале седьмого, — ответил я, изучая циферблат.

— Ага…, — удовлетворенно хмыкнул он. — Мы с тобой вышли в начале седьмого, нигде особенно не задерживались, ходим быстрее женщин, не ищем друг друга в лесу, не перекрикиваемся, не обедаем до самого вечера, и при этом двум дамам удалось обогнать нас, дойти до неизвестной точки впереди, а затем ещё вернуться, чтобы встретиться здесь с нами? Тебе кажется, что это выглядит правдоподобно?

Логичность его построения обескуражила меня. Конечно, можно было предположить, что они вышли раньше нас, например, в пять. На какое-то расстояние их могла подбросить машина. Например, уазик. Это могло дать им ещё час выигрыша во времени. Итого два часа. Но тогда всё равно им пришлось бы практически всю дорогу бежать. И это ради сомнительного удовольствия обогнать двух мужчин, во имя каких-то неведомых целей. Моя версия рассыпалась. Оставалось ещё предположение, что они могли переночевать где-то в котловине, а потом на рассвете уйти вперёд по тропе. Но что-то в голосах двух женщин говорило мне о том, что они не несут на себе тяжёлых рюкзаков и никуда особенно не торопятся. Прошло около десяти минут, а расстояние между нами и голосами не изменилось. Мне показалось, что более старшая выговаривает более младшей. А младшая отвечает ей что-то своё, на чём-то настаивает. Я решил проверить эту историю до конца. Самое правильное было остаться на месте и всё таки посмотреть, кто это. Учитель улыбался, глядя на меня. Мне показалось, что он улыбается моим мыслям.

— У меня есть план получше, — предложил он. — Давай дойдём до того места, откуда идут голоса. И ты посмотришь на всё своими глазами.

— А вдруг девушки купаются в одном из затонов, а мы нагрянем и спугнём их?

— Ты не перестаёшь удивлять меня! — расхохотался он. — Вот уж никак не ожидал от тебя такой деликатности.

— А почему ты считаешь, что я не деликатный человек? — резко возразил я.

— Не знаю, — ответил он, — возможно, ты и деликатный человек. Но я заметил, что когда тебе непременно нужно что-то узнать, ты не особенно церемонишься в выборе метода.

Мне расхотелось продолжать эту тему. Мы поднялись и двинулись вперёд по противоположному берегу. Тем самым мы как-будто двигались в сторону дома, но поскольку ущелье становилось всё глубже и глубже, а переход на другую сторону становился всё менее и менее вероятным, то мы наоборот удалялись от него. На какое-то время голоса прекратились. Мы прошли уже около двадцати минут. Я начал подумывать о том, что женщины на самом деле двигались не к нам, а от нас. Именно этим, скорее всего, объяснялось то, что мы пока не встретили их. Обогнув тёмную и сырую балку, мы вышли на довольно приятное местечко. Это был обрыв, под которым шумел невидимый поток. Он являлся частью небольшого поперечного хребта. Ущелье прорезало этот хребет в незапамятные времена. А недорезанная водой жила корневой породы, возможно, была уступом, с которого падала вода.

— Там внизу водопад, — объявил Учитель.

Я прислушался ещё раз и согласился, что рёв потока в этом месте сильнее и гуще, чем выше по течению.

— Отсюда доносились голоса, — объявил он ещё раз бесстрастным тоном, которым объявляют остановки.

Его заявление продолжило тему, начатую на привале.

— Если голоса доносились отсюда, — подумав, ответил я, — то люди ушли вперёд.

— Люди никуда не уходили, потому что никаких людей не было, — ответил он, — сегодня мы первые, кто добрался сюда.

Я хотел заново начать этот спор, как вдруг что-то во мне замерло. Я явственно услышал два голоса. Но теперь голоса разделились. Один из них был ниже нас по течению, зато другой — явно выше.

— Девушки спустились к воде? — спросил я его.

— Прислушайся, — ответил Учитель, — и ты услышишь, что голоса идут не из ущелья, а именно из водопада.

Я начал прислушиваться. Сначала я слышал только рёв и бормотание воды. Но вдруг в этом бормотании словно что-то проскользнуло. Это был не голос. Это был вскрик. Нечленораздельный, но сильно отличающийся по тональности от журчащей воды. Мои уши оказались на дне ущелья. Через несколько минут прислушивания я готов был поклясться, что странные звуки рождаются в грохоте воды. Я удивлённо, но всё ещё недоверчиво смотрел на него, ожидая разгадки.

— Ты видел некоторых моих соседей, — заговорил Учитель. — Они конечно не любители ходить в горы, а тем более, не делают это просто так. Как мы с тобой. Пойти в горы на прогулку невозможная для них идея, так как они ничего и никогда не делают «просто так». Они считают, что у них нет на это времени. «Просто так» они поступали в детстве. А, став взрослыми, больше так не поступают.

Он помолчал, видимо собираясь со словами.

— Поэтому мой сосед, а его зовут Феликс, пошёл в заповедник за грибами. В ущелье его загнал вертолёт. Меньше всего ему хотелось быть схваченным здесь лесной охраной. Ведь в городе Феликс — уважаемый человек. Он директор одного из санаториев. Петляя в ущелье, он незаметно для себя добрался до водопада. Спрятавшись под его карнизом, он пребывал в уверенности, что обрёл безопасность. Каково же было его удивление, когда водопад заговорил с ним. Когда в своём рассказе он дошёл до этой точки, я специально поднял его на смех, сказав, что никогда не поверю, что водопады могут разговаривать. Видел бы ты его лицо! Уверен, что никто из тех, кому он рассказывал об этом случае, тоже не поверил ему. Феликс — матёрый мужик. Крепкий администратор. Его не пробьёшь из танковой пушки. Но вот водопаду это удалось. Феликс зарёкся не только ходить в заповедник, но даже разлюбил грибы, которые готовила ему его жена Тамара.

Я внимательно выслушал его рассказ, но увидел в нём максимум подтверждение, но не разгадку феномена.

— Видишь этот хребет? — вновь заговорил Учитель. — Именно здесь он пересекает ущелье и соответственно реку. А я тебе уже не раз говорил, что перекрёстки — это особые места, и с ними нужно быть особо внимательным.

— Видишь этот хребет? — вновь заговорил Учитель. — Именно здесь он пересекает ущелье и соответственно реку.