Мастер големов

— Все, я до конца боя вам не помощник…, — тяжело произнес Юршан и прислонился спиной к стене.

— Мать Ашуйя, помоги нам, прошу тебя!… — торопливо прошептал Ракст, потом прицелился и надавил на спуск арбалета.

Стрела ударила в грудь одного из демонов и вылетела из спины в брызгах крови, выворотив наружу обломки ребер и позвоночника. От удара миньон кубарем полетел на пол пещеры, чуть не сбив своего соседа. Следом отстрелялись храмовники, и гораздо эффективнее — два демона в буквальном смысле потеряли головы от их меткости. Чуть позже выстрелил Райдаш, как и брат, выбрав целью грудь врага, видимо, сомневаясь, что сможет попасть в головы качающихся при движении миньонов.

— Щиты!

По крику молодого мага храмовники отступили назад, укрывшись за спинами наемников, а те, в свою очередь, вскинули щиты вверх, прикрывая уязвимые смотровые щели в шлемах.

Тут же в миньонов полетели гранаты — одна, вторая, третья… Четвертую и пятую Костя бросил через головы атакующих в сторону алтаря, где начали приходить в себя тяжелораненые и оглушенные жреческой магией твари. Камень жертвенника должен был прикрыть пленников от начинки магических снарядов.

Едва осколки закончили барабанить по камням и доспехам, как храмовники бросились в бой. С небольшим опозданием подключились Райдаш и Ракст. Самым последним, отступив в сторону, чтобы не зацепить раскручиваемым кистенем товарищей, вступил в схватку рыцарь…

После совместного удара магии, зачарованного оружия и гранат отряду оставалось только добить истерзанных, умирающих миньонов. Значимого сопротивления не оказал никто. Храмовники и братья-наемники рубили уродливые руки, тянущиеся к ним, и головы с оскаленными ртами. Так дровосеки в лесу очищают от ветвей только что поваленное дерево. Как и предыдущие твари, эти продолжали жить даже без головы и конечностей.

Когда все миньоны превратились в гору шевелящегося мяса, к алтарю подошел Юршан. Заметив на нем кровь, Костя бросился навстречу:

— Что случилось?! Ты ранен?…

— Спокойно, это небольшая рана от кусочка металла из твоих снарядов, — отстранил его жрец. — Кровит сильно, но умирать не собираюсь.

Один из осколков пролетел мимо воинов, самого мага, который при бросках прикрывал собою жреца, и угодил в плечо Юршану, насквозь пробив бицепс на правой руке. Крошечный кусочек бронзы величиной с вишневую косточку был найден в рукаве куртки, когда перевязывали раненого. Повезло, что осколок был гладкий и в виде капельки, а то ведь в гранатах хватало и рубленых кусков металла, которые разворотили бы всю руку.

Багровый шар над жертвенником после схватки, казалось, увеличился в размерах. Стоять рядом с ним Косте было очень тяжело, и он отошел к входу в пещеру, чуть позже к нему присоединились наемники и, сняв шлемы, сели у стены, прислонившись к ней спинами. Храмовники остались рядом с Юршаном, который стал готовиться к ритуалу закрытия врат в Бездну.

Из сумки, с которой он не расставался ни на секунду, на глазах Кости жрец достал несколько предметов. Глубокую чашу, которую можно было обхватить двумя ладонями. Восемь белых свечей толщиной с палец и высотой около десяти сантиметров. Комок желтоватой смолы, похожей на живицу. Мешочек с чем-то сыпучим, объемом с двухсотграммовый стакан. Стило с намотанным на него тонким шнурком.

Чашу поставил точно под багровый дымный шар. В нее насыпал пять щепотей красного крупнозернистого порошка из мешочка. Вокруг чаши расставил свечи, прикрепляя их к камню с помощью кусочков липкой смолы и размечая расстояние шнурком.

Закончив приготовления, он поджег свечи и порошок в чаше, после чего отошел на пару метров от жертвенного алтаря и стал негромко читать молитву. С каждым его словом оранжевое пламя свечей становилось светлее, пока не стало искрящимся, словно свет играл в сотнях граней идеального бриллианта. Как только это случилось, вспыхнул едва тлеющий до этого порошок в чаше. Его дым, светло-розовый и чуть светящийся, поднялся к демоническому творению и стал впитываться в него. Между тем пламя от свечей тоже стало тянуться вверх, превращаясь в искрящиеся хрустальные нити. Поднявшись чуть выше портального зерна, нити устремились друг к другу, создав нечто вроде клетки.

Слова молитвы звучали все громче, дым от порошка впитывался в шар, и тот уменьшался на глазах, хотя, как подумал землянин, должно было происходить обратное. Огненные искрящиеся нити свечей стали уменьшаться, опуская зерно все ближе к чаше. Когда дымный шар коснулся ее краев… полыхнула яркая алая вспышка.

— Вот же… дракон побери!… — себе под нос выругался Костя, у которого перед глазами заплясали черные и зеленые пятна и безудержно потекли слезы. Рядом вскрикнули братья, тоже пострадавшие от яркого света.