Мастер и Маргарита

- Браво! - вскричал иностранец, - браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!	'Bravo!' cried the foreigner. 'Bravo! You have perfectly repeated restless old Immanuel's[19] thought in this regard. But here's the hitch: he roundly demolished all five proofs, and then, as if mocking himself, constructed a sixth of his own.'
- Доказательство Канта, - тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, - также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством.	'Kant's proof,' the learned editor objected with a subtle smile, 'is equally unconvincing. Not for nothing did Schiller say that the Kantian reasoning on this question can satisfy only slaves, and Strauss simply laughed at this proof.'
Берлиоз говорил, а сам в это время думал: "Но, все-таки, кто же он такой? И почему так хорошо говорит по-русски?"	Berlioz spoke, thinking all the while: 'But, anyhow, who is he? And why does he speak Russian so well?'
- Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! -совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич.	‘They ought to take this Kant and give him a three-year stretch in Solovki[22] for such proofs!' Ivan Nikolaevich plumped quite unexpectedly.
- Иван! - сконфузившись, шепнул Берлиоз.	'Ivan!' Berlioz whispered, embarrassed.
Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг.	But the suggestion of sending Kant to Solovki not only did not shock the foreigner, but even sent him into raptures.
- Именно, именно, - закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, - ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: "Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут".	'Precisely, precisely,' he cried, and his green left eye, turned to Berlioz, flashed. 'Just the place for him! Didn't I tell him that time at breakfast: "As you will, Professor, but what you've thought up doesn't hang together. It's clever, maybe, but mighty unclear. You'll be laughed at."'
Берлиоз выпучил глаза. "За завтраком... Канту?.. Что это он плетет?" - подумал он.	Berlioz goggled his eyes. 'At breakfast... to Kant? . . . What is this drivel?' he thought.
- Но, - продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту,- отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!	'But,' the outlander went on, unembarrassed by Berlioz's amazement and addressing the poet, 'sending him to Solovki is unfeasible, for the simple reason that he has been abiding for over a hundred years now in places considerably more remote than Solovki, and to extract him from there is in no way possible, I assure you.'
- А жаль! - отозвался задира-поэт.	'Too bad!' the feisty poet responded.
- И мне жаль! - подтвердил неизвестный, сверкая глазом, и продолжал: - Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели бога	'Yes, too bad!' the stranger agreed, his eye flashing, and went on: 'But here is a question that is troubling me: if there is no God, then,