Мастер и Виктория (СИ)

Надежда предложила нам присесть, и я устроилась на краешке кожаного глубокого кресла, испытывая возбуждающую неловкость от ощущения прохладной кожи на своих обнаженных бедрах. Юбочка была слишком короткой, крошечные стринги вовсе не давали ощущения защищенности.

Исповедник и хозяйка обсуждали предстоящую сессию, я почти не слушала. Сердце колотилось от неизвестности, горло пересохло, я облизывала сохнущие губы.

- Ну что же, пора начинать, - произнесла Надежда. – Мой мальчик уже заждался. Виктория, не сомневаюсь, что проблем с послушанием у тебя нет. На сегодняшний вечер Исповедник передал мне свои права на тебя. Ты делаешь то, что я говорю, без сомнений и вопросов. Ясно?

Я беспомощно посмотрела на Исповедника. Но он, улыбаясь, наклонил голову, подтверждая ее слова.

- Да, госпожа, - ответила я хрипло.

- Отлично! – произнесла Надежда с воодушевлением, вставая со своего кресла. – Прошу за мной.

Мы спустились по лестнице на цокольный этаж и попали в довольно просторное помещение с низким потолком, выложенным шершавыми керамическими плитками полом и такими же стенами. В металлических кольцах на стенах горели светильники, стилизованные под факелы, на полу - сотни свечей. Комната была наполнена всевозможными девайсами, дорогими и навороченными: крест из полированного дерева с ремнями для фиксации, двухуровневая скамья для порки, высокий деревянный стол, кованая кровать, нечто, похожее на школьного гимнастического «коня», устрашающего вида деревянное кресло с ремнями и цепями. С потолка тоже спускались цепи, заканчивающиеся металлическими кандалами. Одну стену занимал стеллаж со всевозможными плетками, хлыстами, стеками, лопатками, кнутами, там же стоял большой черный комод, в точности как у Исповедника. В дальнем углу – клетка, как в зоопарке. В клетке, скорчившись в позе зародыша, лежал совершенно голый парень в кожаном ошейнике с металлическими кольцами, таких же наручах и поножах. В полутьме я не видела его лица, но сердце защемило от странного предчувствия.

Надежда сняла со стены «кошку», плетку-семихвостку, каждый ремешок которой заканчивался металлическим наконечником, и подошла к клетке. Проведя плеткой по прутьям, она сказала ласково:

- Сладкий мой, пора вставать. Ты готов получить свою порцию боли?

Парень поднял голову и встал на четвереньки:

- Госпожа моя, - произнес он с обожанием, – презренный раб мечтает об этом.

Я вгляделась в лицо парня и застыла на месте. Это был Владлен.

Исповедник почувствовал мое состояние и стиснул мне руку.

- Что случилось? – спросил он тихо.

Я открывала беззвучно рот, глотая ставший густым и горячим воздух. Исповедник повернул меня к себе и больно сжал пальцами подбородок.

- Виктория? Что с тобой? Тебе нехорошо?

Боль немного привела меня в чувство.

- Это… он, – выдохнула я.

- Кто «он»?

Мои губы тряслись, в глазах закипали слезы. Я опять была избитой, оттраханной сукой. Заныла разбитая и прокушенная губа, внизу живота тянуло и саднило.

Исповедник понял всё. Прочитал в моих глазах животный страх и ненависть. Тихо усмехнулся:

- Надо же. Как тесен мир, - и отошел к Надежде, что-то прошептал ей на ухо.

Она посмотрела на него удивленно. Потом на меня - мне показалось, сочувственно. Затем на Владлена - презрительно. Он скорчился под ее взглядом и заскулил, как собачонка. Жалкий, омерзительный.

Исповедник вернулся ко мне, что-то держа в руках. Черная шелковая полумаска легла мне на лицо.

- Так тебе будет комфортнее. Снимешь сама, когда посчитаешь нужным. Не бойся. Это будет весело.

Он погладил меня по щеке, ободряя, и подтолкнул вперед, к клетке.

Надежда уже открыла ее и выволокла Владлена, ухватив за ошейник. Он хрипел, но пытался поцеловать ее руку, в которой она сжимала плетку. Мне стало противно.

- Сладкий мой, - пропела Надежда, приподняв лицо Владлена, стоящего на коленях у ее ног, под подбородок рукоятью плети, – сегодня тебе повезло. Я провожу мастер-класс для начинающей Домины. Тебе достанется двойная порция. Ты же счастлив?

- Да, госпожа, - проскулил Владлен, - я так счастлив!

- Встань, раб, - приказала Надежда.

Парень поднялся на ноги, опустив глаза в пол.

Госпожа пристегнула к свисающим с потолка цепям наручи на его запястьях за металлические кольца. Потом отошла к стене и покрутила какую-то ручку. Цепи натянулись так, что парень повис, едва касаясь пальцами ног пола.

- Тебе нравятся крики? – спросила у меня Надежда. – Или заткнуть его кляпом?

- Пусть покричит, - ответил за меня Исповедник и снова сжал мою руку. Меня трясло, будто в лихорадке.

- Ну что, сладкий мой, - проворковала Госпожа, оглаживая ребра парня рукояткой плети, - готов? Десять ударов. Считай. И проси о каждом следующем.

Владлен всхлипнул.

Свистнула плеть. Он закричал, тоненько и жалко. Словно щенок. Меня замутило.

- Один! Спасибо, госпожа! Могу я получить еще? - Дрожащий голос, в нем мука и сладострастие.

После пятого Надежда протянула плеть мне.

- Давай, девочка. Оторвись, – в ее голосе мне почудилось сочувствие.

- Ты можешь, - ладонь Исповедника легла мне не плечо, и я почувствовала, как в меня вливается сила.