Мастер Игры

Эйнштейн продолжал размышлять, и ему в голову при­шел еще один парадокс в виде мысленной картины. Те­перь он вообразил поезд, движущийся по рельсам со включенным прожектором. Человек, стоящий на перро­не, увидит луч света, приближающийся к нему с ожида­емой скоростью. Но что, если, к примеру, женщина по­бежит по платформе к поезду или от него? Скорость женщины относительно поезда будет определяться тем, насколько быстро и в каком направлении она будет дви­гаться, — но разве то же самое не касается и светового луча? Разумеется, относительно женщины луч света бу­дет иметь разную скорость, в зависимости от того, бежит она навстречу или, наоборот, удаляется, и скорость луча относительно нее будет отличаться от скорости приме­нительно к человеку, стоящему на платформе. Этот об­раз явно ставил под сомнение все до сих пор известные основополагающие принципы.

Прошел не один месяц, Эйнштейн продолжал размыш­лять над этим парадоксом, и в мае 1905 года он решил вообще бросить все это. Задача, казалось, была неразре­шимой. Как-то, в один прекрасный солнечный день в Берне, Альберт, прогуливаясь с другом и коллегой по патентному бюро, стал рассказывать ему, что зашел в ту­пик, поделился своей досадой и со вздохом признался, что решил сдаться. Не успев договорить, вспоминал по­том Эйнштейн, он вдруг понял, в чем суть проблемы. Решение пришло как яркое озарение, вспышка интуи­ции — сначала в виде зрительного образа, а потом и в словесном выражении, — все произошло в ничтожную долю секунды, которая навсегда изменила наши пред­ставления о Вселенной.

Позже Эйнштейн иллюстрировал свое прозрение таким образом: предположим, поезд движется вдоль платфор­мы с постоянной скоростью. Человек стоит в центре платформы. Как раз в то мгновение, когда поезд проез­жает мимо него, в голову и хвост состава одновременно ударяют две молнии, попав в точки А и Б, равноудален­ные от нашего наблюдателя. Теперь предположим, что в середине состава, проходящего перед наблюдателем на платформе в тот момент, когда внезапно ударяют мол­нии, сидит женщина.

Пока луч света от вспышек молний идет до ее глаз, она успевает немного удалиться от вспышки А (сзади) и при­близиться к вспышке Б (впереди). Она увидит вспышку впереди на миг раньше, чем молнию, ударившую в хвост состава. То, что одновременно для мужчины на платфор­ме, не одновременно для женщины в поезде. Ни про ка­кие два события невозможно однозначно сказать, что они произошли одновременно, так как любой движу­щийся наблюдатель ориентируется на собственное от­носительное время, а все во Вселенной постоянно дви­жется относительно чего-то еще. «Во Вселенной нет та­ких часов, которые показывали бы единственно реальное время». Если время не абсолютно, значит, не абсолютно и пространство или расстояние. Все в мире относитель­но по отношению к чему-то еще — скорость, время, рас­стояние и так далее, кроме скорости света, которая не меняется никогда.

Эйнштейн назвал свое открытие специальной теорией относительности, и в последующие годы, доработав ее, произвел настоящий переворот в науке. Много лет спу­стя ученый следовал тем же путем, что привело его к от­крытию общей теории относительности и того, что он назвал «искривлением пространства-времени», которое описал, применив относительность к явлению гравита­ции. И на этот раз он начал с образа, мысленного экспе­римента, над которым размышлял почти десять лет, пока не сформулировал в 1915 году свою гениальную теорию. Исключительно на основании этих своих выводов Эйн­штейн не только высказал догадку, что световые лучи должны отклоняться от прямой линии под влиянием кривизны пространства-времени, но пошел еще дальше, вычислив предположительное отклонение для лучей звезд, на своем пути касающихся Солнца. К изумлению ученых и интересующихся этими проблемами любите­лей, во время солнечного затмения 1919 года астрономы сумели проверить и в точности подтвердить догадку Эйнштейна. Казалось, только индивидуум, наделенный сверхчеловеческими способностями и супермозгом, спо­собен произвести столь точные вычисления без прибо­ров, только на основании логических рассуждений. Именно тогда родилась слава Альберта Эйнштейна и его репутация чудака и абсолютного гения, которая закре­пилась за ним навсегда.