Мастер Игры

Через несколько лет Гёте завершил юридическое образо­вание и занялся юриспруденцией. И снова, как в Лейп­циге, его даймон, казалось, одержал над ним победу. За­урядное существование стряпчего было Гёте ненавист­но, как и вообще все условности, царящие в обществе и ведущие к конфликту людей с их истинной природой.

Свои бунтарские мысли Гёте выплеснул на страницы ро­мана в письмах, изданных под названием «Страдания юного Вертера». Сюжет был навеян как собственными переживаниями, так и кончиной близкого друга, покон­чившего с собой из-за несчастной любви; персонажи имели отдаленное сходство со знакомыми Гёте, однако главным было не это, а идеи и размышления автора. Провозглашая превосходство высоких чувств над благо­разумием и рассудительностью, Гёте призывал вернуться к чистой жизни, близкой к природе.

Роман вызвал бурную реакцию в Германии и за ее преде­лами, став предшественником движения, получившего впоследствии название европейского романтизма. Наутро после выхода романа Гёте проснулся знаменито­стью. Казалось, книгу его прочитал каждый. Подражая отчаявшемуся Вертеру, сотни молодых людей совершали самоубийства.

Гёте не ожидал подобного успеха и был застигнут врас­плох. Внезапно он оказался в центре внимания, стал од­ним из наиболее известных писателей своего времени. Затаившийся было даймон поднял безобразную голову. Гёте вновь захватил круговорот балов, вина, женщин. Вернулась частая смена настроений. Гёте чувствовал, как в нем зреет отвращение — к самому себе, к тому миру, в котором он снова оказался. Кружок царивших в этом мирке литераторов и интеллектуалов раздражал неимо­верно. Самодовольные, чопорные, они были так же дале­ки от мира природы, реального и естественного, как и юристы. Репутация успешного писателя связывала Гёте по рукам и ногам.

В 1775 году, спустя год после публикации «Вертера», Гёте получил от герцога Веймарского предложение стать его личным советником. Герцог был горячим поклонни­ком его сочинений, к тому же задался целью собрать при своем довольно заурядном дворе писателей и художни­ков, чтобы придать ему блеск. Гёте понял: для него это уникальная возможность изменить жизнь, шанс, кото­рый больше может не представиться. Не лучше ли рас­прощаться с литературой, устремив свою кипучую энер­гию на политическую деятельность и науки? Так наконец он приручит своего непокорного даймона. Предложе­ние было принято, и, не считая одной поездки в Италию, всю оставшуюся долгую жизнь Гёте провел в Веймаре.

Он взялся было за модернизацию местного правитель­ства, но вскоре понял, что герцог слаб и распущен, все вокруг разъедено коррупцией и любые попытки реформ приведут к краху. Гёте сосредоточенно углубился в гео­логию, ботанику, анатомию. Время, когда он писал сти­хи и романы, ушло в прошлое. Теперь он часами сидел за столом, изучая образцы из все растущей коллекции ми­нералов, растений и костей.

Погружаясь в изучение наук, Гёте невольно замечал странные связи между ними. В геологии изменения зем­ной коры происходили очень медленно, за невероятно долгие периоды времени — слишком долгие, чтобы их можно было заметить на протяжении жизни одного че­ловека. Растения пребывали в постоянном развитии, от простого зародыша в семени до цветка или дерева. Вся жизнь на планете находилась в движении, из одной жиз­ненной формы вырастала другая. В конце концов Гёте пришел к радикальной догадке, что и люди развились из других, более примитивных жизненных форм, — имен­но таков путь всего существующего в природе.

В ту эпоху одним из основных аргументов против тео­рии эволюции считалось отсутствие у человека межче­люстной кости. Такая кость имеется в челюсти всех по­звоночных, включая приматов, но в черепе человека ее в то время идентифицировать не могли. На этом основа­нии делался вывод, что человек не мог произойти от обезьяны, а создан иным образом, по воле Бога. Убеж­денный, что все в природе взаимосвязано, Гёте с такой гипотезой смириться не мог. Он провел свое исследова­ние, скрупулезно сопоставляя кости множества разных животных, и в результате сумел обнаружить зачатки межчелюстной кости в верхней челюсти человека, не­опровержимо доказав тем самым связь с другими фор­мами жизни.

Подход Гёте к науке был необычен для его времени. Взять хотя бы идею о том, что должно существовать не­кое архетипическое растение, объединяющее в себе фор­мы и развитие всех растений. Исследуя кости, Гёте лю­бил сравнивать между собой разные виды животных, пы­таясь обнаружить черты сходства отдельных частей их скелета, например позвоночника. Он был буквально одержим идеей сходства и связи всего живого, являв­шейся отголоском фаустовского желания познать суть жизни. Гёте чувствовал, что разгадка всех явлений при­роды заключена в самих этих явлениях, в их собственной структуре, и остается только уловить ее, познать с помо­щью органов чувств или интеллекта.