Мастер Игры

К счастью, в Лондоне книгопечатное дело было весьма развито, и уже через несколько недель Франклин нашел место в одной из крупных типографий. Чтобы поскорее забыть о Кейте и своем фиаско, Бенджамин с головой окунулся в работу, поражая своего нанимателя умелым обращением с разными станками и редакторским ма­стерством. С другими работниками юноша ладил, одна­ко был удивлен странной британской традицией: пять раз в день его собратья печатники устраивали перерыв, чтобы пропустить по пинте пива. Это придавало им сил для работы, по крайней мере, так они говорили. Предпо­лагалось, что Франклин, как и все рабочие в их цеху, бу­дет еженедельно делать взнос в пивной фонд, но юноша платить отказался — он не был намерен присоединяться к возлияниям в рабочее время, а сама мысль о том, что он должен отдавать часть заработанных нелегким трудом денег на то, чтобы другие разрушали свое здоровье, вы­звала у него искреннее негодование. Бенджамин честно заявил о своих принципах, и печатники, казалось, спо­койно восприняли его отказ платить.

Однако по прошествии нескольких недель стали проис­ходить непонятные вещи: что ни день Бенджамина от­читывали за какой-нибудь недочет; в текстах, кропотли­во им выверенных, откуда ни возьмись появлялись опе­чатки. Ему стало казаться, что он сходит с ума. Продлись это еще какое-то время, и увольнение было бы неизбеж­ным. Очевидно, кто-то вставлял ему палки в колеса, но, когда он пожаловался коллегам, те списали все на нечи­стую силу, объяснив, что у них в цеху время от времени появляется злокозненный призрак. Наконец, смекнув что к чему, Франклин согласился вносить деньги в пив­ной фонд, после чего опечатки внезапно испарились вместе с призраком.

После этого происшествия и множества других ошибок, совершенных им во время жизни в Лондоне, Франклин всерьез задумался о себе. Он был безнадежно наивен, со­вершенно не разбирался в людях, не понимал их намере­ний и поступков. Размышляя об этом, Бенджамин был озадачен явным парадоксом: когда дело касалось работы, не было человека рассудительнее и понятливее его — он трезво и практично смотрел на вещи и постоянно стре­мился к самосовершенствованию, например, он ясно ви­дел слабые места в своих литературных работах и усерд­но трудился над их исправлением. Но в общении с людь­ми все обстояло иначе: юношу неизбежно захлестывали эмоции, так что он терял почву под ногами, утрачивал контакт с реальностью. Рассказывая брату о своем автор­стве, он желал удивить того своими литературными спо­собностями, не предполагая, что может вызвать зависть и недоброжелательство. Слушая губернатора, Бенджа­мин воспарил в мечтах и не обратил внимания на оче­видные признаки того, что Кейт — пустозвон, в случае же с печатниками, ослепленный гневом, он не заметил, что оскорбил товарищей своим решением. Хуже всего было то, что Бенджамин ничего не мог поделать с этой своей эгоцентричностью.

Твердо решив положить этому конец и изменить себя, он нашел единственное решение: впредь, общаясь с людьми, он будет заставлять себя сдерживаться, как бы отступать на шаг назад и обуздывать свои эмоции. С та­кой отстраненной позиции он сумеет полностью сосре­доточиться на людях, с которыми имеет дело, «исключив из уравнения» собственные неуверенность, тревоги и желания. Упражняясь в этом постоянно, он сумеет пре­вратить это в привычку.

Воображая, как это будет работать, Бенджамин испытал странное чувство. Он вспомнил, как вживался в образ Сайленс Дугуд, работая над ее письмами, — обдумывал характер выдуманного персонажа, проникал в его вну­тренний мир, пока Дугуд не зажила в его фантазии. В сущности, ему нужно использовать этот литературный прием в повседневной жизни. Проникая во внутренний мир окружающих, он поймет, как смягчить их души, ослабить сопротивление или нарушить злокозненные планы.

Чтобы действовать наверняка, Бенджамин решил ради­кально изменить отношение к жизни: отныне он цели­ком и полностью принимает человеческую природу, как она есть. Все люди обладают сложившимися характерами и укоренившимися привычками. Одни из них легкомыс­ленны, как Кейт, другие мстительны, как Джеймс, третьи упрямы и несговорчивы, как печатники. Подобные им есть повсюду, так сложилось издавна, с самой зари циви­лизации. Обижаться или пытаться изменить их бессмыс­ленно — они только почувствуют себя оскорбленными или даже озлобятся. Разумнее принимать таких людей, как принимаем мы колючки на розе. Лучше наблюдать и умножать знание человеческой природы, как умножают люди знания в разных науках. Если бы ему дано было на­чать жизненный путь сначала, думал Бенджамин, он из­бавился бы от своей ужасающей наивности и был бы разумнее в отношениях с людьми.