Мастер иллюзий

Я подошла поближе к «паутине», коснулась пальцем нитки. Ничего особенного не произошло – только я заметила, что нитка шерстяная. И в чем смысл? Может, тонкий намек? Непонятная ловушка?

– Рыжик, ты не отойдешь в сторону? Мне…м-м… в кустики захотелось. Да, да… Подальше. Вот туда, за деревья… Ага. И отвернись.

– «Избушка-избушка, повернись к лесу передом», – процитировал бойфренд, удаляясь в указанном направлении.

Вот теперь можно было немного поработать. Я подошла вплотную и заглянула в просвет между нитками, на ту сторону. Березы сегодня глухо молчали. Но определенно пространство там было другого качества. Вход остался. И я бы, пожалуй, смогла туда пройти. Если однажды прошел в домен, второй раз войти по своим старым следам уже несложно – лишь бы никто не мешал…

Кажется, на той стороне было темнее, чем здесь. В лицо дул слабый, но раздражающий холодный ветерок, студил кожу. Дыхание чужого домена… Ах, если бы не было Рыжика, я бы попыталась…

И тут я заметила что-то белое. Оно было приклеено с той стороны к ниткам, словно бабочка, угодившая в паутину. Нечто вроде листика бумаги, намотанного трубочкой на нитку на уровне глаз. Он висел со стороны домена, поэтому с полянки оставался невидимым. Я не без опаски просунула внутрь руку по самое плечо, стараясь лишний раз не касаться ниток, оторвала лист и вытащила – записку!

Никакого адресата на ней не было. Я с внутренним холодком развернула ее и прочитала:

«Любимая, не ходи по этой дороге, она нестабильна».

Непонятно почему, по коже пробежали мурашки. «Кто это – любимая? – волнуясь, подумала я. – Это мне? Кто же это написал?»

Я снова уткнулась в записку. Почерк был крупный, размашистый, мужской. Написано черной шариковой ручкой. Лист – обычный стикер, квадратик с клейкой полоской. Так… Это еще не все!

Внизу листа имелась приписка:

«И предупреди остальных».

В голове все перепуталось окончательно. Для кого же эта записка? Если для меня – то почему с той стороны? Чтобы случайные прохожие не заметили? Нет, вряд ли для меня. Она для того, – вернее, для той, – кто пойдет с другой стороны. Со стороны котлована.

А кто эти «остальные»?

Скорее всего, это адресовано не мне… Увы. (Теперь я почему-то испытала разочарование). Почерк незнаком. Записка прикреплена изнутри. И главное – никто никогда не называл меня любимой… Даже Рыжик.

Поклонников у меня сейчас не было – Рыжик всех распугал. А в тайную любовь я не верила. Ну не такие они, парни, чтобы по кому-то безнадежно страдать дольше двух недель. Это скорее наше, девчоночье.

Однако почерк Рыжика надо будет на всякий случай проверить.

Я закрыла вход, спрятала записку в карман и окликнула:

– Эй, избушка! Поворачивайся!

Ничего особенного в тот день больше не случилось. Выполняя договоренность, мы еще часа полтора бродили по Комендантскому в поисках пива. И все это время меня не оставляло ощущение, что кто-то смотрит мне в затылок. Или как будто холодом веет в спину – словно где-то форточку не закрыли. Несколько раз я, не выдержав, даже оборачивалась, но так никого и не заметила. Однако ощущение пристального и недоброжелательного взгляда прошло только тогда, когда за нами закрылись двери метро.

Глава 5. Матовый, прозрачный, зеркальный

В холле училища повесили объявление. В четверг, в полдень – выдача дипломов! Наконец-то! Особенно радовало, что никто не потребовал от нас пересдачи зачета по пленэру. Но оказалось, что я рано обрадовалась. В день выдачи меня разбудила звонком Антонина и без объяснений повелела явиться в училище к одиннадцати часам.

Солнечное утро, окна училища распахнуты настежь. В холле не протолкнуться. Я вертела головой, пытаясь высмотреть Антонину, но она меня сама нашла. Выхватила из толпы и притащила в учительскую. Там не было никого, кроме Костика Малевича. Костик сидел за директорским столом и хмурясь, рассматривал какую-то репродукцию.

– Костя, готов?

– Вы мне нарочно такую картинку подложили, да?

– Не болтай ерунду. Сдавай работу и выметайся, время вышло.

Костик встал из-за стола и протянул Антонине исписанный лист.

– Не думаю, что мне светит зачет, – ухмыляясь, сказал он. – Я написал то, что в самом деле думаю об этом сюжете.

– Посмотрим.

Учительница приняла работу и указала мне на директорское кресло.

– Побыстрее, у тебя полчаса. Мне еще понадобится время на проверку…Так… Что бы тебе такое задать… Попроще…

«Как же! Знаю я это „попроще“»! – подумала я, глядя, как Антонина копается в стенном шкафу.

– Ага, вот это подойдет!

Антонина достала из шкафа коробку и выложила передо мной на стол три стеклянных шара размером с кулак, лист бумаги и карандаш.

– А в чем вопрос-то?

– Это и есть вопрос. Работай.

Антонина вышла из учительской и закрыла ее за собой на ключ.

Я почувствовала, что впадаю в отчаяние. Опять! Да что ж это такое?!