Мастер искажений

Яд нерея имел много негативных эффектов, самый худший из которых почти исключал внешнюю ускоренную регенерацию. Это означало, что больной проведет в стационаре не меньше месяца. Посещать же Василия позволили только через неделю. Рагнар сразу этим воспользовался: взял список разрешенных продуктов, попросил Лену приготовить что-то из ее особенных блюд. Но на первый раз пошел один, соврав, что заодно хочет осмотреть пациента еще и как врач, а присутствие любого другого человека может ему смазать картину.

Стоит хоть раз хотя бы просто оказаться в госпитале в отделении для тяжелых больных, на всю жизнь запомнишь особый больничный «аромат». Приборы будут показывать сколь угодно высокую чистоту воздуха, клясться, что атмосфера целебнее волшебного бальзама – все равно не обоняние, но душу будет грызть тяжелая энергетика, атмосфера болезни и горя. Этот специфический дух подавлял, вселял мысли о бренности жизни даже у здорового человека.

Едва переступив порог отделения для тяжелых, Рагнар непроизвольно поморщился, но сразу бодро зашагал по коридору к нужной палате. Василий, наоборот, был весел и уже сидел в кровати. Увидев гостя, он принюхался и расплылся в улыбке.

– Ба! Кого я вижу. И, кажется, знаю с чем. Давай сюда скорее.

Рагнар осторожно поставил контейнеры на столик рядом с кроватью, присел на гостевой стул. Василий взял один контейнер, приоткрыл крышку, принюхался, поставил обратно, тоскливо посмотрел на гостя и с обреченной покорностью проговорил:

– Спрашивай уж. Или давай я сам скажу. Знаю про что.

– Давай-давай, – с улыбкой догнавшего жертву аллигатора ехидно отозвался Рагнар. – Чистосердечное признание облегчает вину. Можешь говорить свободно, я временно ослепил все камеры и микрофоны, даже если они тут есть.

Василий пожал плечами, непроизвольно поморщился: от неловкого движения стрельнуло болью в спину.

– Да какие тут микрофоны. Больница же обычная в захолустье. А ответ простой. Мой дядя командует твоей дивизией. Он всегда отзывался о тебе хорошо, хвалил как грамотного и преданного Империи офицера. Мы совсем незадолго до моей… поездки виделись. И скоро я тебя встречаю с такими красными браслетиками. Вместо черных, как положено.

Рагнар машинально отметил, что на слове «поездка» Василий запнулся – значит, и вправду приехал тайно по делам семьи, – потом задумался, как ответить на вопрос Василия, и решил соврать максимально близко к правде.

– Без подробностей… скажем так. У меня возник выбор: дезертировать или нарушить присягу. Я выяснил, что кто-то и непонятно зачем хочет угробить нашу дивизию. Или серьезно ее ослабить. Чтобы комбинация прошла, нужно мое участие, вольное или невольное. Ниточки тянутся высоко, сам пока не знаю, куда и кому можно доверять. Лучше один дезертировавший ворон, чем гибель целой дивизии Легиона. Мы с Леной спрятались на Малике, надеюсь, мой след потеряли. А мой наставник по Академии Мастер Юриус тем временем по своим каналам начал копать. Знает он. Знаешь ты. Больше никто.

Глаза Василия ненадолго превратились в узкие щелочки, взгляд полыхнул яростью.

– Дворяне – щит человечества, Легион – меч человечества. Нашу честь мы носим с собой. Твой выбор достоин дворянина. Когда узнаешь, кто предал человечество и Легион, я и моя семья придем тебе на помощь.

Глава 14

День выдался теплый и пригожий: по-летнему чистое, насыщенное густой синевой небо, яркое солнце. Грохотал прибой, словно приглашал окунуться в бирюзовую гладь, которая простиралась до самого горизонта: весело, совсем по-весеннему кричали птицы. Наполовину облетевшие деревья словно застеснялись своей наготы, лето вернулось. Последний такой день, за ним синоптики обещали сначала резкое похолодание, потом дожди и снег. Лена хоть и шутила, что в ее время говорили «Врет как метеоролог», давно убедилась, насколько точен прогноз погоды теперь. Именно из-за погоды они с Рагнаром и поругались.

Лена хотела в последний теплый день прогуляться пешком и посидеть в лесочке неподалеку у настоящего костра. Рагнар предлагал взять флаер, махнуть на триста километров южнее, где море еще не остыло, и поплавать. Каждый настаивал на своем. Начались взаимные упреки «ты никогда меня не слушаешь». Лена припомнила, как на праздник осени она себе нашла шикарное черное с серебряными звездочками платье, а бывший ворон заявил, что, дескать, он черный цвет не переваривает. Или другое платье – или девушка идет без него. В ответ Рагнар упрекнул, что Лена последнее время с Мефодием засиживается допоздна, обсуждая свои проекты, а ему приходится ложиться одному.

Лена со всем возможным ехидством процедила:

– Днем сам меня учиться заставляешь. Запуск проекта по кулинарии тоже одобрил, и вообще сам меня Мефодию сосватал.

– Не умеешь планировать время. – Рагнар даже не старался сгладить резкость в голосе. – Сначала сидишь до полуночи, потом спишь до обеда.

На этих словах перепалка переросла в полноценный скандал, который закончился, когда Лена в сердцах бросила: