Мастер Исхода

Я влез обратно, и совместными усилиями мы с Мишкой спустили вниз Лакомку. Марфу, которая хоть и трусила идти под землю, но оставаться наверху в одиночестве отказалась наотрез, я попросту сбросил вниз. Затем спустился сам. Мишка выбрал веревку и спрятал ее в кустах. Если вдруг нам придется возвращаться этой дорогой, Марфа вполне способна сбросить ее в дыру. Хотя если нам удастся добраться до озера, то можно будет «выйти» и водным путем. Это против потока Мишка выгребался двадцать минут. В обратную сторону вода вынесла его в пятьдесят раз быстрее.

Нюх у Лакомки не такой острый, как у Мишки. Тем не менее она учуяла запах воды в одном из каменных коридоров. Молодец! Я-то не чуял вообще ничего, кроме вони, которую источала Марфа, восседающая на моем плече. Приходилось полагаться только на осязание и слух. Этого хватало, чтобы следовать за Лакомкой.

Внезапно моя пантера остановилась. Она была встревожена. Я аккуратно ссадил Марфу. Птичка, уловив состояние Лакомки, возражать не стала.

«Что?»

«Кто», – уточнила моя пантера.

Черт! Мои ноздри отчетливо уловили запах большой воды. И специфическую вонь Маххаим. Как неудачно получилось. Хотя могло быть и хуже. Например, если бы сквозняк тянул не в нашу сторону, а наоборот.

«Один», – сообщила мне Ласточка.

Что ж, это приятная новость. Одного Маххаим мы завалим легко. Проблема в том, что убивать тварь нельзя ни в коем случае. Его смерть тут же почувствуют остальные оборотни. И нам конец.

Оставив Марфу в коридоре, мы с Лакомкой осторожно прокрались в выходу.

Итак, это была пещера. Абсолютно темная и довольно обширная, насколько я мог судить по эху падающих водяных капель. Маххаим, судя по всему, находился на берегу озера. Да, точно! Я услышал громкий шлепок по воде, а потом – характерный плюх выброшенной на камни рыбы. Маххаим рыбачил. Надо же! Оказывается, они рыбку кушают.

Точно, кушают. Хруст, чавканье и сырой острый запах рыбьих внутренностей подтвердили мою догадку.

Я услышал, как Лакомка облизнулась. Моя кошечка тоже не отказалась бы от рыбки.

Тварь сожрала добычу и шумно полакала воду.

Что дальше? Может, оборотень уберется?

Нет, похоже, одной рыбки ему мало. Маххаим остался на берегу.

Та-ак! Я услышал легкий плеск метрах в ста от нас. Дальний конец озера… Нет, это была не рыба. Это плыл Мишка.

«Оборотень!!!» – мы с Лакомкой подали мысленный сигнал одновременно.

Оставалось надеяться, что Мишка его уловил.

Еще один всплеск – вдвое ближе.

Оборотень замер. Даже дышать перестал. Сейчас…

Нет, Мишка у нас все-таки молодец!

Полутонная громадина выметнулась из воды, сцапала Маххаим, как Мишкин генетический предок – тюленя, и тут же ушла под воду.

Я приготовился к выплеску темной Силы…

Выплеска не было.

Прошло уже минут пять, когда Мишка снова всплыл.

Только Мишка. Мы с Лакомкой кинулись к озеру.

Мишка шумно обрадовался.

«Оборотень?»

«Там» – и образ глубины.

Мишка его притопил.

Что ж, понятно, почему нет выплеска. Даже захлебнувшегося человека, если его вытащить достаточно быстро, можно откачать. Хочется верить, что оборотень протянет подольше. А если он окажется достаточно живучим, чтобы выбраться на сушу, – тоже не страшно. Нас он не видел, а Мишка… Мало ли какая хищная тварь может обитать в речке. К примеру, гигантский крокодил. А что не съел сразу, так у крокодилов в обычае дать пище чуток подгнить. Им это полезно для пищеварения.

Я вернулся, забрал Марфу и с удовольствием взгромоздил ее на Мишку. Летать в темноте лысая птичка не умеет. Чай, не какая-нибудь летучая мышь, а благородная стерва. То есть стервятница.

Под горой обнаружился настоящий лабиринт. Множество ходов, сходящихся, расходящихся, переплетающихся. Высоченные залы, многоярусные галереи… Сталактиты и сталагмиты… Очень естественный спелеологический интерьер. Однако у меня возникло устойчивое ощущение, что здесь потрудилась не только природа, но и человеческие руки. Впрочем, искать доказательства этой гипотезы времени не было. Тем более в темноте, которая лишь изредка озарялась рассеянным светом из выводящих на поверхность щелей.

Я бы заблудился здесь через десять минут, но с нами был Мишка, чей нос неплохо «видел» в темноте.

А Лакомке даже нюх был не нужен. Ее уши ловили отраженное эхо не хуже сонара летучей мыши. Мне оставалось лишь следовать за моими друзьями.

В этом пещерном лабиринте было полно костей. Некоторые, судя по размерам, принадлежали динозаврам, но большинство – помельче. Несколько раз Лакомка предлагала мне черепа для ощупывания. Черепа были человеческие. Судя по весу и фактуре – довольно старые.

Проблуждав примерно часа полтора, мы наконец вышли на «обитаемую» зону. И в очень интересное местечко…

Надо же! Я думал, что вулкан давно мертв, а он, оказывается, только задремал.

Запах сероводорода я учуял, само собой, последним. Мишка и Лакомка просто не обратили на него внимания: для них это не вонь, а аромат.

На сей раз озеро было мелкое. Зато – теплое. Даже горячее. И еще здесь был свет. Он проникал через длинную извилистую трещину в своде. Насколько я мог судить, это «окошко» выходило на южную сторону горы.