Мастер Исхода

– Тебе не спастись, чужой! Убирайся туда, откуда пришел!

Неправильный ответ.

– От чужого слышу!

Интуиция не подвела. Попал. Рожа у монстра перекосилась, поперек лба пролегли морщины. Это он так задумался.

– Бог создал Землю, – произнес я негромко. – Эту – тоже. И еще он создал людей. По образу и подобию. Чтобы жили на Земле. А ты, насколько я вижу, не человек. Ну и кто ты?

– Я – Маххаим.

Этакое значимое слово. Врожденное величие и безграничное превосходство. Нечто, происходящее непосредственно от Владыки мира. Что-то вроде этого. Что подразумевала тварь под «Владыкой мира» я не ведал. И ведать не хотел. Не стошнило бы.

Еще я почувствовал, что оборотень больше не боится. Этакое мудрое спокойствие с оттенком злорадства и предвкушения. Решил, сволочь, что, пока я тут треплю языком на темы теологии и космогонии, время потихоньку уходит. А где-то вне моего восприятия зубастые сородичи пленника наверняка уже учуяли, что с ним не всё замечательно, и седлают своих еще более зубастых «лошадок»?

Нет, тут другое. Я поразмыслил немного, «пощупал» эмоциональный фон твари – и пришел в выводу, что поганец больше не боится смерти. Не верит, что я его прикончу. Почему? Да потому, что эгоцентричен, сволочь, до крайности. Знает, что я уже порубал немало его собратьев, но в собственную смерть все равно не верит. Как же! Он ведь такой особенный! Весь мир существует вокруг него. А без него… Такой мир и представить невозможно!

Полезная информация. На будущее. Если все твари придерживаются сходного мировоззрения. Но в данном конкретном случае – всё плохо. Тварь считает себя столь великой ценностью, что уже не верит в то, что я захочу ее добить. Я сам поддержал Маххаим в этой уверенности, вступив в теологический диспут.

Нет, в таком состоянии его не расколоть. «Внутрь» он меня не пустит и никакой полезной информации не даст. Сначала надо его сломать. Вопрос – как?

В свое время меня учили: чтобы поразить сильного противника, следует использовать эффект двойной неожиданности. Продемонстрировать слабость, отвлечь – и нанести сокрушающий удар.

Я дал твари время успокоиться, закапсулировать хрящами пробившие конечности гвоздики и настроиться на культурный ученый диспут, каковой не предполагает втыкание в брюхо острых предметов. Затем задал вопрос, который давно меня интересовал.

Тронув острием шашки космы шерсти у твари в паху, я поинтересовался:

– А скажи-ка мне, высшее существо, куда ты дело свои гениталии?

Оборотень заурчал. Очень ему мой вопрос понравился. Почуял, сволочь, мой подлинный интерес – и расслабился.

Выдал длинную сентенцию, которую один из моих наставников, Пророк Севастьян Худых, свел бы к фразе: «Кто о чём, а вшивый – о бане».

Устроил даже маленькое шоу, выпустив наружу нечто вроде хоботка. Насмехаться изволил. Облил, понимаешь, презрением всю человеческую породу. Потом снизошел. Принял высокомерный вид (насколько это возможно в его положении) и начал длинную лекцию на тему несовершенства человеческой породы…

То есть это он полагал, что лекция будет длинной. Меня, само собой, интересовало, как эти твари совокупляются. Но главным образом – с точки зрения численности их популяции. Кроме того, я знал, что Маххаим с самого начала вознамерился утаить что-то главное, так что… Так что лицом я изобразил вдумчивое внимание, а правой рукой спокойненько воткнул шашку оборотню в живот.

Боль оборотни воспринимают куда спокойнее, чем люди. Но все же воспринимают.

Внезапность удара вывела моего собеседника из равновесия. Не ожидал он. И не успел понять, что меч в животе – это как удар пяткой по татами. Способ отвлечь внимание.

Получилось отменно. Оборотень взвыл и отвлекся, а я нанес настоящий удар. На другом уровне. Вник прямо в середку клубящейся Тьмы.

И Тьма пропустила меня в себя.

Совсем неглубоко. Все-таки у нас разная природа. Вода и нефть не способны смешаться. Но сквозь узкую щелочку я кое-что увидел. Оборотную сторону Света. Другую вселенную. А между ними бритвенное лезвие Грани, на которой балансирует Душа. Грань, на которой не бывает тайн, и загадка Исхода так же ясна, как восход солнца. Но человеческий разум не в силах принять все тайны Создания, потому воплощенное не может коснуться вечности, не потеряв себя.

И я, Мастер Исхода Владимир Воронцов, непременно сошел бы с ума.

Если бы мой ум, мое самосознание (тяжелый, инертный груз – в этом трижды бесплотном мире) не остались далеко позади. Там, на границе клубящейся Тьмы – дыхания Иномирия, проникающего сквозь разрыв ткани Бытия.

Острое наслаждение и панический страх пронзили меня одновременно. Но страх оказался сильнее и выдернул меня из бесконечного мига Вечности.

Мой судорожный вздох был похож на вскрик. Приход был настолько силен, что я едва устоял на ногах. Что-то во мне рвалось наружу. Нет, не наружу – туда! Страх по-прежнему удерживал меня на краю бездны, но поселившееся во мне безумие было не слабее. Не хватало самой малости…

Так, балансируя на грани Бытия и Вечности, я прозрел смерть Пророка Шу Дама. Я прозрел ее в вялой и послушной памяти распятой на бронзовых гвоздях твари.