Мастер карнавала

Она снова просмотрела файлы в компьютере. «Фермерская ярмарка» — так называлась организованная торговля людьми из Украины, России, Польши и других стран Восточной Европы. И такое название, более подходящее для мероприятия по реализации животноводческой продукции, придумали не следователи, а сами преступники, развернувшие этот порочный бизнес. Мария открыла таблицу, содержащую сведения об известных следствию связях преступников. Таблица походила на разорванную паутину с множеством недостающих нитей. Мария не знала, что выбрать в качестве отправной точки. Преступный синдикат Витренко действовал как хорошо отлаженный механизм. По своему организационному строению он напоминал обычную корпорацию с ее многоступенчатой структурой, контролирующей процессы управления и исполнения, за одним, правда, исключением: на каждом уровне сотрудники не имели ни малейшего представления о тех, кто стоял выше или ниже их. Каждая ячейка возглавлялась «паханом», или «батей», получавшим приказы от «бригадира», в подчинении которого находилось до десяти «паханов». Рядовые бандиты не знали, кто являлся их «бригадиром», передававшим приказы через «паханов». Кроме того, синдикат часто прибегал к услугам наемников, не входивших в организацию, причем совсем не обязательно из родственных этнических групп. То есть украинская мафия в этом смысле принципиально отличалась от итальянской, что значительно затрудняло работу следователей и судей.

Но Мария не нуждалась в новых доказательствах, поскольку не собиралась доводить дело до суда. Ей нужен был только Витренко.

Мария открыла еще один файл, и на экране появилась фотография Витренко, сделанная во время прохождения им военной службы. Полковник Василь Витренко, бывший боец спецназовского подразделения «Беркут». Мария так часто вглядывалась в эту фотографию, что та давно уже не должна была бы вызывать в ней какие-либо эмоции, но этого не случалось. Каждый раз при виде пронзительно-синих глаз украинца, выступающих скул, высокого лба, прикрытого прядью светлых волос, она чувствовала, как внутри все сжималось и под сердцем начинало колоть. Эта рана не затягивалась.

Конечно, сейчас Витренко наверняка выглядит по-другому. Так, Турченко, убитый по дороге в Кёльн, не сомневался в том, что Витренко кардинально изменил внешность посредством пластической операции.

— Но этого ты изменить не можешь, — произнесла Мария вслух, обращаясь к фотографии. — Ты не можешь изменить свои глаза.

5

В полумраке бара негромко звучала песня Аннет Луизан, атмосферу дополняли изысканное оформление, солидная клиентура, безумно дорогие напитки. Оливер понимал, что эта вылазка в свет обойдется ему в целое состояние. Он сидел возле самой стойки, опираясь локтями на столешницу, потягивал коктейль на основе белого рома и поглядывал на свое отражение в большом дымчатом зеркале. Он улыбнулся своим мыслям. Ни вещи, ни люди никогда не были тем, чем и кем казались. Оливер выглядел превосходно: его одежда была столь же модной и дорогой, как и у других посетителей, он был умен и образован, пользовался заслуженным уважением коллег и хорошо зарабатывал. Находясь здесь, он не раз ловил на себе заинтересованные взгляды привлекательных женщин. Если бы кто-нибудь из присутствующих узнал, что он встречается с профессионалкой эскорт-услуг, то был бы крайне удивлен. Но самого Оливера это ничуть не смущало. Он отлично понимал, почему и зачем оказался именно здесь. Ведь его запросы отличались особой экстравагантностью.

Он размышлял над этим, прислушиваясь к хрипловатому голосу Аннет Луизан. Оливеру не нужно было часами мучительно копаться в своем прошлом, чтобы выявить подавляемые эротические склонности, способные объяснить его «пристрастие». Этот случай служил классическим примером, подтверждающим теорию Фрейда. В нем фигурировали его кузина, на редкость жаркое лето и некое событие, открывшее ему глаза на истинные прелести человеческой плоти.

Его кузина Сильвия была на два года старше. Она всегда находилась где-то на периферии семейных встреч, поскольку его дядя и тетя жили вдали от них, на побережье. До того события он не обращал на нее никакого внимания. У него впервые раскрылись глаза на кузину, когда ему исполнилось четырнадцать лет. Ей тогда было шестнадцать, и он не мог оторвать взгляда от вполне зрелых форм коренастой малолетки, крепко сбитого, упругого и гибкого тела. Она была дочерью его дяди по матери, но свою внешность унаследовала от его жены — те же светло-русые волосы и такая же покрытая веснушками кожа, щедро позолоченная летним приморским солнцем. Сильвия всегда предпочитала проводить время на улице. Отчаянная, сильная и ловкая, она быстро стала настолько по-женски сексуальной, что ее перестали считать парнем в юбке. Но больше всего Оливеру запомнилась ее фигура: большие круглые упругие груди и, самое главное, мощные ягодицы.