Мастер киллиары

Когда я вышла в коридор, перекидывая маленькую сумочку через плечо, мама уже стояла у входной двери с одноразовым контейнером и бумажным стаканчиком с крепким тершем, накрытым пластиковой крышкой. Быстро поцеловала её, поблагодарила, чтобы потом выбежать из квартиры.

Мы жили на четвёртом этаже многоквартирного дома. Несмотря на наличие трёх больших лифтов, я бегом спустилась по ступенькам. Так быстрее. Лифт дольше ждала бы. Тем более, что все они ехали с верхних этажей. Приближался час пик, когда на дорогах образовывались пробки, а весь общественный транспорт забивался под завязку, что не протолкнуться.

Я вылетела из подъезда и помчалась по тротуару, когда заметила, что рядом с дорожкой ехал папин вейс.

– Красавица, тебя подвезти до Струны? – папа остановил машину и открыл дверь изнутри.

– Не откажусь, – смеясь, села в вейс2.

На заднем сиденье дремал Паулу. Он никогда не завтракал дома, потому что маленьких полностью кормили в детских садах, в один из которых папа и вёз младшего отпрыска.

Я опустила окно механической ручкой, подставляя лицо летнему воздуху, не успевшему нагреться.

Мы выехали из двора и попали на дорогу, которая выходила на многополосное движение, где уже толпились другие вейсы.

Хорошо, что мы выехали немного раньше, потому что вейсы двигались, пусть и в плотном потоке, но ехали. Вот мы проехали огромный рекламный экран, на котором постоянно крутили рекламу различных известных брендов и, в частности, социального характера.

Непогода сейчас – настал тихий час.

На экране появились красные буквы. Этот слоган заучивали ещё в детских садах. Он призывал граждан соблюдать тишину и по возможности не покидать помещения, построенные из звукоизоляционных в обе стороны материалов, когда портилась погода.

В нашем мире всё подчинялось звуковому воздействию: люди, животные и даже сама природа. Именно поэтому во время ненастья требовалось соблюдать тишину, чтобы громкие шумы не вошли в резонанс с тем звуковым рядом, который создавала буря. В прошлом из-за таких резонансов было немало разрушений, в результате которых погибало много людей.

Вслед за буквами появилась фотография с разрушениями пятнадцатилетней давности в Четвёртой периферии, в которой были много жертв. Поверх неё возникла новая надпись. Предложения сменяли друг друга:

Из-за нарушения одним человеком закона погибли тысячи людей. Лазаро Золатто, Мастер, уклонялся от патронажа сильных кланов ишааров. Помните! Во избежание подобных трагедий все Мастера и Маэстро обязаны находиться под патронажем ишааров. Нельзя заниматься музыкой без специального разрешения! Это опасно для жизни!

Ага, как же! Опасны для жизни как раз эти самые ишаары, а не музыка.

Ишаарами у нас называли людей, у которых была достаточно специфическая сила: своим голосом они могли завораживать простых людей. Их голосовые связки создавали вибрации и звуковые волны, которые влияли не только на сознание человека, но могли повелевать природой. Удивительно, но стихии подчинялись их голосам. Не всегда. Иногда требовалось больше времени. В превалирующем большинстве ишаарам удавалось договориться с бушующей непогодой.

В этом им помогали Мастера и Маэстро. Так называли в нашем мире музыкантов, которые могли своей игрой на музыкальных инструментах усиливали способности ишааров. Особенно ценились те Мастера, которые виртуозно играли на струнных. Свободно заниматься музыкой могли только те из них, кто находился под патронажем. Для остальных, как и для обычных граждан, занятия музыкой – табу, за нарушение которого полагается суровое наказание вплоть до смертной казни.

Но это несправедливо! Почему нельзя заниматься музыкой тем, у кого нет силы? Эти ишаары подмяли под себя все урбанусы. Каждый клан управлял своим урабанусом. Как уцелел Таулин, не понятно. Нашим урбанусом правил Конвенум Тишины – совет, состоящий из глав ишаарских кланов, захапавших себе все блага нашего мира. Деньги, власть, сила, закон – всё принадлежит им. Они хозяева этой жизни, чего не скажешь про обычных людей, которые работали на них.

Я бы и дальше углубилась в ненависть к ишаарам, но папа остановил вейс на остановке ветуров, наземного общественного транспорта, также передвигавшегося на воздушной подушке, но перевозящего пассажиров, до тридцати человек. Ветуры помогали добраться из периферии урбануса к станциям Струны, куда уже спешила толпа людей, вывалившихся из подъехавшего ветура. К ней присоединилась и я.

Один поток пассажиров отделился и ушёл за покупкой билетов к кассам. Я, как и большинство, приложила проездной к турникету, считавшему данные с карты, и поднялась по эскалатору на платформу, где остановилась в ожидании приезда Струны.