Мастер-класс от десантуры

Андрею уже доводилось плавать на морских судах. Но всякий раз, когда корабль уходил от берега, он испытывал непонятное волнение, словно ощущал свою причастность к великому, до конца не постижимому таинству. Наверное, в такие моменты даже у самого сухопутного по своей натуре человека в душе просыпается генетическая память о тех временах, когда отдаленнейший его биологический предок обитал в соленой океанской пучине. Впрочем, и в такой момент Лавров не мог не оставаться самим собой — майором российского спецназа, обязанным, невзирая ни на какие осложнения и обстоятельства, выполнить порученное ему задание. Проходя через многоязычную, шумную, беззаботную толпу, он не уставал почти на «автопилоте» ловить взглядом лица людей, оказавшихся рядом.

Перед его глазами мелькали десятки и сотни юных и морщинистых лиц, бородатых и лысых, с панковскими «ирокезами» и изысканными прическами. Но в его тренированной памяти отпечатывались только те, на кого он обращал свое основное внимание — мужчины, примерно от двадцати до сорока пяти лет. Всматриваясь в выражение их лиц, оценивая то, как они себя держат, разговаривают, смеются, Лавров пытался внутренне ощутить их реальную, подлинную сущность, а не то, как они себя подают, что в общем-то свойственно любому человеку.

Еще во время последнего инструктажа перед отъездом он напомнил своим подопечным:

— …В принципе, если разобраться, то выявить интересующих нас людей не так уж и сложно. Из примерно полутора тысяч человек пассажиров и персонала судна около половины — женщины. Из оставшейся половины еще половина — старики и подростки. Следовательно, возрастная категория мужчин, среди которых могут оказаться террористы, не так уж и велика.

Неспешно прошагав почти половину всего пространства верхней палубы, Андрей с досадой мысленно отметил, что ни в одном из тех, мимо кого он сейчас прошел, чего-то такого, что позволило бы сказать: «Это он!» — ощутить не удалось. Кое-кого из замеченных здесь сегодня он хотя бы мельком уже видел во время подъема по трапу. Но ни тогда, ни сейчас ни в ком из них он не смог различить и тени подавленности, нервозности, внутренней озлобленности. Это означало, что «торнадовцев» здесь не было. Ведь как ни скрывай свои подлинные мысли и настроения, они все равно отразятся в осанке, мимике, выражении глаз…

Столь же неспешно прогуливаясь по палубе, навстречу ему двигались братья Ворожцовы. Они, как близнецы, просто обязаны были находиться вместе, что в гораздо меньшей степени могло вызвать какие-либо подозрения. Проходя мимо них и как бы случайно взглянув на парней, Лавров громко спросил по-русски:

— Ребята, вы случайно не из Вологды?

— Нет, мы из Саратова! — широко улыбаясь, ответил Данила.

— О! Волжане? Земляки! Вот так встреча! — изобразив удовольствие от встречи, воскликнул Андрей.

— Здорово, здорово! — с той же долей ликования ответили братья, обмениваясь с ним рукопожатиями, объятиями, с хлопаньем по плечам и спине.

— А что, ребята, хоть тут и шикарно — синее море, белый пароход, а наша Волга — все равно круче! — Лавров с ухарским азартом тряхнул кулаком.

— Ну, ясное дело, какие тут могут быть сравнения? — парни охотно поддержали его мысль.

Еще немного пообщавшись на эту тему, «новые знакомые» решили пройти в ближайший бар, чтобы там отметить «случайную встречу». Столь шумное, демонстративное знакомство было разыграно, как и задумывалось заранее. В самом деле, трое рослых, нехилого сложения парней, знакомых меж собой еще до подъема на судно, запросто могли кому угодно показаться подозрительными. Ну а то, что эти трое встретились и познакомились именно здесь, на пароме, чем не обычная, заурядная случайность?

Впрочем, если в конспиративном плане подобный вариант себя оправдывал, то в несколько ином все же имел некоторые издержки. Пройдя мимо них, представительная, холеная блондинка средних лет в дорогом костюмном ансамбле и фасонистой шляпке недовольно проворчала под нос:

— Криеви цукас!

— Чего она там лопочет? — кивнув ей вслед, поинтересовался Лавров.

Вадим, неплохо знавший языки прибалтов, усмехнувшись, пояснил:

— По-латышски сей «комплимент» означает: «русские свиньи».

— Ладно, простим старушку, — в интонации общеизвестного Кости-пастуха из «Веселых ребят» объявил Андрей. — Как-никак «жертва советской оккупации», — со скорбным видом добавил он.

Парни расхохотались. Словно почувствовав, что этот смех адресован именно ей, дама чуточку нервно оглянулась. На ее щеках проступили красные пятна, и она, вскинув подбородок, чуть ли не маршируя, продолжила свой путь.