Мастер-класс от десантуры

Четверть часа просидев в напряжении, щуплый толком так ничего и не понял из сказанного русскими. Вообще-то корнями он и сам был русским, хотя по паспорту значился как финн. Его основной профессией было карточное шулерство, плюс ко всему слежка за неверными мужьями и женами. Жил он в Хельсинки, в той стороне, откуда до порта было рукой подать, из-за чего Бьерна (по-русски Бориса) Костюкхоффа в тех краях знала каждая собака. И надо же было ему согласиться на предложение какого-то развеселого кабацкого гуляки, который, проиграв ему пятьсот баксов, предложил безо всякого напряга заработать вдесятеро больше!

Оказавшись на судне по турпутевке, купленной ему новым знакомым, Бьерн-Борис вдруг понял, что влип в какую-то историю, причем очень и очень серьезную. Его заказчик, каким-то чудом ставший на судне матросом, приказал следить за всеми, кто общается между собой по-русски. Содержание разговоров Костюкхофф был обязан ежедневно и даже ежечасно докладывать заказчику, внезапно ставшему жестким и безжалостным. И если до Санкт-Петербурга, где прадед Бьерна-Бориса когда-то трудился на почетном и ответственном посту дворцового швейцара, он мог особенно не напрягаться, то после Питера ситуация изменилась радикально. Русских на судно поднялось человек пятьдесят, если не больше. Попробуй уследи за всеми! Облегчило задачу то, что заказчик приказал принимать во внимание только лишь молодых мужчин от двадцати до сорока.

Но все равно следить за русскими и подслушивать их разговоры оказалось куда сложнее, нежели за флегматично-рассудительными финнами. Вот и эти трое… Кто они? Переодетые военные? Спортсмены? Уголовники? Из всего ими сказанного Бьерн-Борис только и смог понять несколько слов — «рука», «отшила девицу», «таращится», «уединился», «ценой»… И что все это означает? За такие «богатые» сведения, скорее, можно не бабки, а отправку за борт схлопотать. А что, если… В самом деле, он что, раб этого господина Сибса? Подумаешь, великая цаца! Можно будет сказать ему, что один из русских пожаловался на то, что у него болит рука, другой — на лесбиянку, «отшившую» у него девицу. Что еще? Третий хвастал тем, что на него таращатся все женщины в бистро, и он охотно уединился бы с любой из них, не интересуясь ценой, которую она назначит за свои услуги. Судя по тому, как они себя держали — гоготали на все бистро, не смущаясь присутствия посторонних, этих трех оболтусов наверняка интересуют только деньги и бабы.

Полчаса спустя, зайдя в каюту Сибса, он убедительно поведал тому об «услышанном». Бросив ему «дежурные» пятьсот баксов, тот почему-то занервничал и приказал усилить слежку за русскими. При этом добавил, что если Бьерн-Борис выявит среди них военных или хотя бы бывших военных, он выплатит сверх обещанного как минимум пять тысяч.

Выйдя от Сибса, Костюкхофф неожиданно увидел одного из тех, за кем шпионил в бистро. Бьерн-Борис припомнил, что с этим рослым, сильным молодым мужчиной были еще двое здоровенных близнецов. «Наверное, это русские мафиози…» — испуганно подумал он, сделав вид, что не обращает на этого, скорее всего, бандитского главаря, никакого внимания. Впрочем, тот прошел мимо, вообще не отреагировав на то, что здесь кто-то находится, словно Бьерн-Борис был для него абсолютно пустым местом.

Подойдя к одной из дверей, «мафиози» почти деликатно в нее постучал и, когда из каюты выглянул заспанный мужчина, извинившись, относительно вежливо спросил по-английски, не здесь ли проживает некий Вальтер Рутгарт. Получив отрицательный ответ, он невозмутимо направился к выходу из секции экипажа и обслуживающего персонала. «Наверное, у него здесь была назначена встреча с каким-нибудь наркокурьером… — с некоторым злорадством отметил Бьерн-Борис. — Видимо, тот на корабль опоздал, и теперь вся эта шайка останется без наркоты. Так вам и надо, морды бандитские!»

Он никак не хотел признаться себе в том, что его неприязнь к этим троим была вызвана подсознательной завистью к их молодости, здоровью, силе, к тому, что, в отличие от него, на них постоянно обращали внимание молодые, красивые женщины. Ну как тут можно не воспылать ненавистью к этим незаслуженным везунчикам, которые небось каждую ночь обнимают самых роскошных девушек, им не нужно подчиняться такому злыдню, как Сибс…

Бьерн-Борис наверняка очень удивился, если бы узнал о том, что «главарь банды» его в коридоре не только заметил, но и сделал соответствующие выводы, чем поделился со своими «подельниками».

Перед вечером, чтобы не примелькаться официантам и посетителям, встретившись в бистро другого ресторана, Лавров, блистательно улыбаясь, сообщил Ваду и Дану не вполне радостную новость: