Мастер клинков - Клинок выковывается

– Если правление не против, останусь я, – раздался голос Дорна, – в этот раз я не допущу, чтобы меня обставили вокруг пальца. За его кандидатуру так же было проголосовано единодушно.

– Пойду, ознакомлю людей с принятым решением, – я встал из-за стола, и неожиданно вслед мне поднялись все гномы, которые стоя дождались, пока я не выйду из барака. «Что-то изменилось у них в душах», – понял я, идя к дому спецов.

Глава 2 На новом месте

Если описать все последующие после этого совещания месяцы одним словом, то это слово будет «безумие». Ещё долгие годы после этих событий я с ужасом вспоминал претворение в жизнь своего плана. Я даже не упоминаю разговор с Валенсой, который состоялся через пару недель от того памятного совещания – ярость герцога меркла по сравнению с тем, что происходило, когда я во главе вооруженного отряда врывался в указанные мне герцогом деревни и отправлял крестьян целыми семьями к намеченной нами точке входа в подземелья гномов. Чтобы согнать людей с насиженных мест, приходилось применять и плети, и даже оружие. Никакие уговоры не помогали, собственноручно подписанные герцогом и громогласно озвученные указы, никак не влияли на людей, которых отрывали от домов, построенных ещё их прадедами, и везли в незнакомое место.

Мне повезло дважды: первый раз, когда я взял у гномов вчетверо большую сумму, чем, по моим прикидкам, было нужно для осуществления перевозки, и второй раз, когда король отозвал герцога, который первое время лично наблюдал за мной, в столицу. Герцог с большой неохотой уехал, оставив меня во главе трёх сотенного отряда конницы своего герцогства. Только благодаря тому, что он не мог повлиять на мои действия, я мог руководить его людьми так, как хотел.

За эти месяцы я научился жить на коне, как ковбои из американских фильмов. Я ел, спал, умывался на лошади, потерял счёт, сколько их сменил, загоняв до полусмерти. Я похудел на десяток килограмм, бывший при мне нубиец – на пятнадцать, мы мало того, что высохли, как скелеты, так ещё и до того пропылились и загорели, что люди при виде нас просто шарахались в стороны. Ещё в первый месяц миграции я сорвал себе голос, поэтому всё чаще общался со всеми проверенным методом Рона – тычком копья. Почему-то этот метод оказался самым действенным, и вскоре я всё чаще не зачехлял копьё, оставляя его лежать на луке седла, это экономило мне время, нужное, чтобы достать его. Редкие часы дневного отдыха, а также все ночи мне отравлял нубиец, злобно отрывавшийся на мне за то, что я потащил его с собой, вследствие чего он постоянно недосыпал и недоедал, так очень скоро все мои мысли о человеколюбии и милосердии были выбиты из головы напрочь. Крики крестьян, женские причитания и плач детей вскоре превратились для меня в однообразный монотонный звуковой фон, а поскольку мне нужно было быть в нескольких местах одновременно, то и людские лица для меня теперь выглядели одинаково.

Но самое худшее произошло тогда, когда, конечно же, Торгидору донесли о передвижении огромных масс непонятных личностей по гномьим каналам. Я был вызван предстать пред светлыми очами короля и его советников, и в течение четырёх часов нагло врал им, что занимаюсь перевозкой исключительно домашнего скота на разведение, и ничем иным. Хорошо ещё, что наша система охраны каналов, которую мы выставили на всех временных остановках, отлавливала больше шпионов, чем нужно было для доставки нашим недоброжелателям правдивых сведений о перевозимых грузах. Ко всему прочему, мне пришлось согласиться на проверку моей деятельности «независимой комиссией», создать которую предложили королю его советники. Король, недовольный мной и, видимо, не очень поверив моему вранью, дал на это согласие. Видя, как уходящие из тронного зала его советники радостно потирают руки, я решил остаться и уговорить короля дать мне отсрочку на прибытие этой самой комиссии. Торгидор сначала упирался, но всё же согласился перенести проверку на середину десата, хотя я просил провести её не раньше весны следующего года.

Не успел я выйти от короля, как меня окружили гномы, которые ссужали мне деньги, и тоже потребовали отчёта о тратах. В общем, в тот день нормы по количеству вранья в день были мной побиты на многие десятилетия вперёд. Едва я расхлябался с гномами, как пришло известие о бунте тех крестьян, что уже прибыли на место и начали обустраиваться в бараках. Дорн показал себя «умелым» политиком и не придумал ничего иного, как наставить на них арбалеты и топоры. Только моё вмешательство предотвратило кровопролитие и позволило заставить людей работать, хотя бы отдельно от гномов.