Мастер клинков. Начало пути

– Я хочу принести клятву верности сеньору здесь и сейчас, в вашем присутствии. Вы позволите мне это сделать? Хочется выйти из этого зала полноправным дворянином и вашим преданным слугой.

Я увидел, как король скосился на Нарига, тот едва заметно кивнул. Вряд ли эту пантомиму заметил кто‑либо, кроме меня и другого заинтересованного лица.

– Мы всегда даём право быть дворянином, – с пафосом сказал король и милостиво кивнул мне, давая согласие.

Герцог Нариг довольно улыбнулся и направился ко мне. Уверенный в том, что всё идёт как надо, он даже не заметил, что со своего кресла поднялся герцог Валенса и тоже подошёл к месту действия. Я подождал, пока он приблизится и встанет рядом с Наригом.

Герцог Нариг удивлённо посмотрел на Валенсу, а я с огромным удовольствием протянул сложенные руки к герцогу Валенсе и произнёс:

– Я, барон Максимильян, с этого мгновения присягаю в моей верности и преданности герцогу Валенсе и клянусь перед всеми по совести и без обмана исполнять по отношению к нему свой вассальный долг.

Как только я завершил принесение клятвы верности, герцог Валенса положил свои руки на мои.

– Я принимаю клятву и обязуюсь защищать тебя, как велит мне долг сюзерена, – ответил мне герцог и, сняв со своего пальца перстень, протянул его мне. – Пусть этот перстень будет залогом моего слова.

Подняв меня на ноги, он пожал мне руку. Я надел перстень на палец, все вокруг радостно захлопали.

Я скосил глаз на Нарига. Тот стоял с налитым кровью лицом и только учащённо дышал. Тем временем Валенса решил закончить этот фарс:

– Я, герцог Валенса, забираю феод в виде земли и замка у своего вассала, барона Максимильяна, и даю ему временный феод в качестве денежного жалованья на посту чрезвычайного и полномочного посла королевства Шамор к Подгорному престолу. Вассалу даётся два месяца, чтобы прибыть на место несения своей службы.

Тут окружающие дворяне сначала захлопали, но потом до некоторых дошёл весь смысл слов герцога. Практически это были опала и наказание, так как у меня забирался феод в виде земли, а взамен давалось незначительное жалованье. А уж о том, что меня в дополнение отправляли к гномам – и говорить не было нужды, и без того прекрасно знали, как кончали все послы к Подгорному народу.

В общем, только для трёх человек: меня, Нарига и Валенсы – были понятны данные перестановки, все же остальные восприняли слова герцога как попытку избавиться от своего нового вассала.

К чести окружающих дворян, довольных его поступком было мало, многие хмурились и недовольно шептались. Думаю, если бы герцог не был главой Тайной канцелярии, то ему пришлось бы выслушать много разных слов по этому поводу. Я просто ощущал на себе сочувствующие взгляды со стороны как мужчин, так и женщин.

– Я принимаю феод и обязуюсь прибыть на место в течение двух месяцев, – ответил я и поклонился Валенсе, а потом – ещё ниже – королю.

Валенса с прежней «маской» на лице вернулся к своему креслу, а я покосился на герцога Нарига. Тот – следовало отдать ему должное – уже отошёл от грандиозного облома своих планов и теперь, не мигая, смотрел на меня сощуренными глазами. Встретившись с ним взглядом, я похолодел, но глаза не отвёл.

Нариг отвернулся от меня и, подойдя к Валенсе, наклонился и что‑то ему сказал. Оба герцога попросили у короля разрешения удалиться и, сойдя с возвышения, скрылись с глаз.

Тем временем распорядитель принялся вызывать следующих по очереди дворян, и я отошёл от помоста. Мне нужно было срочно уезжать из столицы, пока Нариг занят разговорами с Валенсой. Поэтому я намеревался незаметно исчезнуть с королевского бала, но мне не дали. Многие из тех, кто слышал последние слова герцога, подходили ко мне и выражали сожаление по поводу моей поездки, давали советы, как поступить, чтобы расторгнуть вассалитет с герцогом, дав клятву другому сеньору. Мне, конечно, необходимо было выражать благодарность за советы и доброе отношение, поэтому я задерживался с каждым доброхотом и терял минуту за минутой.

Наконец, через слово извиняясь и уверяя, что тороплюсь, я нашёл слугу, разносящего еду, схватил его за шиворот и заставил проводить меня до выхода из дворца. Тот от страха немного растерял дар речи, но всё же послушно зашагал, выводя меня наружу.

Во дворе никого – не считая гвардейцев из караула – не было, поэтому я ускорил шаг, быстро вышел наружу и понёсся в ту сторону, куда уехал Рон.

«Хорошо ещё, что сейчас ранний вечер, а не ночь», – радостно думал я, быстро пробегая мимо удивлённых прохожих, которые сторонились от несущегося сломя голову дворянина. Несколько раз я останавливался, чтобы спросить дорогу, и уже через десять минут вбежал в трактир. Быстро оглядев его, я увидел Рона, который, похоже, оглядывал всех, кто входил внутрь.

Увидев моё лицо, он быстро встал из‑за стола и, бросив на него несколько монет, направился ко мне. Не произнося ни слова, мы вышли из трактира, забрали на конюшне лошадь и бричку и тронулись к постоялому двору Ортеги. По дороге я быстро, но подробно пересказал всё, что со мной случилось.

– …!!..!!.!!!!.!!! – тихо выдохнул на нубийском Рон.