Мастер меча тысячелетней выдержки. Том I (СИ)

Бессмертие… сродни макраме. Процесс долгий и медитативный. Однако с чего-то нужно начинать. Благо, до заключения с камнем у меня был определённый прогресс в этом вопросе; жалко только что теперь он заключён под десятком печатей.

Последний час я ждал, когда Антон соберёт сопли в кулак и подойдёт ко мне узнать, что именно с ним только что произошло.

Нет ситуации, в которой человек узнаётся столь быстро, нежели схватка. Кислевского я узнал очень и очень быстро. У него был худший вид гордыни — такой, что говорит своему владельцу, словно её и нет вовсе. Поэтому я и не удивился, когда Антон подошел ко мне с претезенией.

— И? — он уставился на меня холодным взглядом.

Я отставил в сторону бутылку и прислонился к стене.

— Немного конкретики бы не помешало.

Парень вздохнул.

— Ты хочешь получить от меня что-то, или так и будешь вести пространные беседы? — Антон оглянулся по сторонам и продолжил. — Мы оба не тупые. Это факт. Где ты научился так фехтовать, меня волнует слабо — всё равно правду не скажешь. И даже не начинай, что затеял всё ради того, чтобы подняться в глазах этого сброда…

Я лишь кивнул.

— Тебе что-то от меня нужно. Деньги? Какие-нибудь связи? Знай, что ты этого не получишь. Однако ты зачем-то устроил этот спектакль. Сохранил мне лицо перед толпой… хороший ход, признаю. Но зачем?

Боже. А он ещё невыносимее, чем показался изначально.

— Я не твой е*учий брат, Антон.

Парень слегка встрепенулся.

— Свои высокопарные замашки и вечно уставшее лицо оставь при себе. Ты вызываешь во мне не больше интереса и уважения, чем кто-либо другой из местной шпаны. А в списке жизненных необходимостей твои похвала и одобрение у меня располагается где-то между банкой шпрот и кубиком рубика. Для начала, — я поднял бутылку и отпил, — я хочу, чтобы ты просто понял это.

Лицо Кислевского враз изменилось; мне было знакомо это выражение. Он не привык, чтобы кто-то с ним так говорил.

— А как поймёшь это, так пойми и то, что конкретно от тебя как от Антона Кислевского мне не нужно ничего, — я улыбнулся. — Чего нельзя сказать об одолжении от первого мечника.

Антон фыркнул и тоже взял бутылку со стола.

— Забавно.

— Что именно?

— Обычно всё ровно наоборот, — он отпил и, жутко скривившись, тут же поставил бутылку обратно. — Ну и дерьмище…

Логично. Стоит полагать, что у отпрыска богатого семейства в его возрасте основной актив — это фамилия. И лишь потом идут личные достижения и регалии.

— Видишь ли, — продолжил я, — я тут подумываю о том, чтобы взять факультатив.

Антон непонимающе на меня уставился.

— Лежал себе, думал. Алхимия? — я покачал головой. — Всё хорошо, но жуть как не люблю мыть долбанные пробирки. Биология? Сердце разрывается, как представлю, что нужно будет резать несчастных лягушек. Нет, мне скорее по душе… Орден мечников?

Кислевский быстро замотал головой, словно проверяя, не послышалось ли ему.

— Вот только мой друг Пётр сообщил, что попасть туда всего два варианта. Год подготовки и экзамен, либо… личная рекомендация первого мечника. Вот так незадача.

Антон рассмеялся.

— Попасть к нам в Орден? Зачем тебе это? Ну… — он приподнял бровь, — с фехтованием у тебя проблем вроде бы нет.

— Всегда хотел посмотреть на мёртвого Бога вживую. А доступ к ним среди студентов есть только у вас, — я снова отпил из бутылки. — Сам понимаешь, если бы любопытством можно было заправлять корабли, то человечество давно жило бы в космосе. Ничего не могу с собой поделать.

— А если я откажусь? Что тогда? Расскажешь всем о том, что шоу было и не шоу вовсе? — он ухмыльнулся. — Эффект будет уже не тот. Даже если побьешь меня ещё раз.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— Не откажешься. И я даже не буду тебя шантажировать. Думаю, где-то к этому моменту тебе и самому не терпится узнать, что я выкину дальше. Могу сказать, что твои ожидания оправдаются.

Парень промолчал. Потому что знал, что я прав.

— Завтра я пойду записываться в Орден. Твоя рекомендация будет кстати.

Он ничего не сказал; развернувшись, Антон медленно зашагал по направлению к своему брату, что стоял в дальнем угле спортзала… а затем внезапно остановился.

— Ты словно и не Стерлинг вовсе, — он обронил это как рядовую мысль вслух.

Я отмахнулся.

— А кто же ещё?

* * *

Глаза Пети горели. Парень доверил тяжкий труд диджея функции «случайное воспроизведение» на плеере и бережно пересчитывал заработанные со ставок деньги около колонок.

— Чувак… да тут… етить-колотить.

— Етить-колотить?

— Да, так моя бабка всегда говорила про любые суммы, что превышали её пенсию.

— Значит, так и поделим. Тебе етить, мне — колотить, — я протянул руку за деньгами.

Пётр закатил глаза.

— А ещё более мудацкого способа сказать, что бабки делим 40 на 60, ты не придумал?

— Ты сейчас… на что-то пожаловался? — я демонстративно прокашлялся. — Только прошлой ночью, помнится, ты собирал вещи, чтобы валить из города.

Петя рассмеялся.

— Да я шучу! Я-то думал, что мне вообще ничего не перепадёт. Кстати… — он указал рукой на толпу танцующих студентов. — Глянь-ка, вроде как недурно вышло. Ворвёшься на танцпол?