Мастер мокрых дел

Предположения By сбылись минут десять спустя: со стороны комбината раздались хорошо различимые автоматные очереди. Кореец остановился и с тоской оглянулся.

– Проклятая белая тварь! – сквозь зубы прошипел он. – Чтоб твои волосы проросли внутрь! Чтоб твои ноги срослись в коленях! Ах ты, желтая черепаха…

Стрельба стихла. Вскоре оттуда донесся слабо слышимый звук многих моторов. Для By все было ясно: белая вредная тварь что-то взорвала на комбинате, что-то сперла и удрала. По ней стреляли, не попали, теперь пустились в погоню. Кореец прислушался – судя по удаляющемуся в сторону трассы звуку моторов, кавалькада к противочумке не поедет. By облегченно вздохнул и затрусил дальше. Стреляли недолго, далеко: если эти, которые гонятся, выедут на трассу и в промзону не вернутся, опасаться нечего – псы останутся на месте. Хотя такое дурное начало ничего хорошего не предвещает. Вредная белая баба долго шастала по пустошам. Она хорошо изучила местность и расположение объектов, может спрятаться так, что никто не найдет. Тогда эти, которые догоняют, будут ее искать. Вполне возможно, что к рассвету промзона будет кишмя кишеть вооруженными людьми, которые имеют обыкновение стрелять во все, что движется. Плохо, очень плохо. Чтоб у этих проклятых белых дармоедов все срослось – не только коленки!

Спустя полчаса, когда до заветной противочумки осталось не более двух километров ходьбы, сзади послышалось едва различимое гудение мотора. By вздрогнул, напрягся и, свернув с дороги, под прямым углом побежал к черневшим неподалеку кустам, волоча за собой подпрыгивавшую на ухабах тележку. Вредная белая баба обманула преследователей. Что она там сделала, черт его знает, но встречаться с ней не стоит – жизнь такого ничтожества, как он, By, для белых ничего не стоит. Для таких белых.

Вскоре мимо прошелестела машина – двигатель работал чуть слышно, сразу чувствуется, что побывал в руках опытных мастеров. Вне всякого сомнения, это была давешняя белая баба – By мгновенно распознал знакомый звук мотора. Машина проехала мимо кустов, в которых спрятался кореец, шум начал удаляться – By уже встал было и собрался выбираться на дорогу… В этот момент послышался взвизг буксующих шин, двигатель взревел громче, чем положено, затем раздался глухой удар и характерный звук – как будто кто-то с размаху опустил кувалду в тазик с битым стеклом.

– Чтоб ты сдохла, проклятая белая тварь, – злобно пробормотал By, садясь в кусты, вспомнил, что там, откуда раздались звуки, находится рытвина с битым стеклом. – Зачем без света ездишь, выдра? Мне теперь что – с голоду помереть в этих кустах?

Со стороны рытвины раздались негромкие ругательства. Затем послышался удаляющийся мягкий топот – белая вредная баба куда-то побежала по грунтовке. Смылась, одним словом.

Минут пять By прислушивался. Белая баба не возвращалась. Правильно – если за ней гонятся те, которые без раздумий палят из автоматов, оставаться здесь ей нельзя. By вылез из кустов, подхватил тележку и осторожно приблизился к машине, глубоко засевшей в рытвине.

Обойдя вокруг, ощупал тело машины – пальцы ласкали привычные контуры с какой-то приятной ностальгией, как нежные руки любовника после долгой разлуки ласкают желанное тело подруги. By давным-давно не трогал машин – соскучился. В голове корейца вдруг мелькнула бредовая идея – спущены только две передние шины, задние вполне нормальные. Свинтить колеса, погрузить на тележку, сгонять на вулканизацию к знакомому корейцу… By чуть не прослезился, представив, как хорошо было бы завладеть этой прекрасной машиной – гладкой, с теплым капотом, с таким великолепно подогнанным движком… Нет, не получится – скоро те, которые стреляют, будут искать по всей промзоне вредную белую бабу, она недаром удрала отсюда.

– Ах, сволочь, сволочь! – плаксиво пробубнил By, доставая из кармана старый сточенный столовый нож и с ловкостью фокусника вскрывая запертую дверь машины. – Всю душу растравила, сволочь – разве можно так?!

На заднем сиденье By обнаружил набитые чем-то пластиковые мешки. Ощупал, сорвал с одного скотч, достал тугую пачку бумажек. Сердце бухнуло о грудную клетку, как прилетевший с пенальти футбольный мяч, и рухнуло куда-то в глубину пустого желудка.

– Ой-е! – только и смог вымолвить By – Ой-е!

Достав спички, зажег одну, пока горело тусклое пламя, рассматривал содержимое мешка. Пламя обожгло заскорузлые пальцы и погасло. By сел и минут пять соображал, пощипывая себя за ляжку, – не верил, что это все – наяву.

Проклятая белая баба утащила у кого-то огромные деньжищи. Она побежала за машиной – волочь мешки ей не по силам, а бросить их здесь может только сумасшедший. Значит, она скоро вернется. Значит…