Мастер оружейных дел

— Их Праотца. Понимаешь, мне не дает покоя мысль, что он может быть связан с этим созданием на площади, и что сам Таллий оказался здесь не случайно. Нет, он вряд ли врал, когда отвечал на вопросы, но мало ли о чем думали старейшины! А еще, как ни крути, этот тип — единственный после тебя и Лара человек, которому я могу здесь доверять. Есть еще Таймарен, следователь, но он может быть предвзятым, а Таллий — не местный, вряд ли он лично заинтересован в каких-то здешних событиях. Ну, если только они не коснутся тебя, — не удержался от небольшой шпильки.

— Издеваешься, да? Ладно, а зачем тебе вообще эта история с сущностью, заключенной в ратуше? Ты вроде бы убийство расследовал, при чем тут она?

— «Убийство»… — задумчиво повторил я. — Не хочу показаться циничным, но смерть одного бродяги и одного стража — события не того масштаба, чтобы ими заинтересовалась Тайная канцелярия. То есть их я тоже расследую, но главное сейчас — разобраться, что здесь происходит. Сфера моей компетенции — безопасность страны, а я голову готов поставить на кон, что в Баладдаре зреет что-то серьезное, способное этой самой безопасности угрожать. Нет, не думаю, что тут пахнет покушением на короля или гражданской войной, масштабы меньше, но… Приграничье — это все-таки лаккат Турана, что бы по этому поводу ни думали местные обитатели. Та пара трупов была просто тревожным звоночком и поводом заинтересоваться. А все здешние проблемы так или иначе связаны с Серыми. Я не уверен, что сумею разобраться в том, в чем не могли разобраться три века до меня, но постараюсь. Большинство людей, занимавшихся этим вопросом, сталкивалось с полным отсутствием каких-то сведений о происхождении этих тварей. А мне начинает казаться, что кто-то здесь знает гораздо больше, чем принято считать.

— То есть послание действительно существовало?

— Какое-то время казалось, что это все ложь, но теперь уже сомневаюсь. Похоже, его правда кто-то отправил, но об этом прознали те, кто все годы хранил тайну, и попросту устранили гонцов. Хотя самого «предателя», вероятно, до сих пор не вычислили, потому что за дни, что прошли с гибели курьера, не случилось ни одной подозрительной смерти. Если не считать перевертыша, напавшего на тебя в лавке, но отследить его связи пока не удается. Кроме того, человек, который написал моему начальнику письмо и выступил посредником, не был дураком, перестраховщиком или наивным мальчишкой, он не стал бы сочинять такое, столкнувшись просто со слухами. Значит, он поверил, а если поверил, предоставленная версия была логична и чрезвычайно правдоподобна. А поскольку никаких конкретных зацепок у меня нет, я просто соберу все местные необъяснимые странности и попытаюсь в них разобраться — сначала отдельно, а потом сложив в общую кучу. Не считая убийств, которые меня сюда привели, таких странностей наблюдается несколько: Серые и твои таланты, связанные с ними, сущность с площади, поведение перевертыша и вообще его активное участие, отсутствие здесь достаточного количества боевых магов. Ну и то непонятное покушение на меня, если оно действительно было покушением.

— Солидно, — задумчиво хмыкнула в ответ девушка. — За неделю вряд ли управишься.

— А меня никто не ограничивает во времени. Ну, кроме замысла неведомого пока злодея. Хотя у меня все больше подозрений вызывает здешний лаккат. Он либо дурак и ничего не видит, либо сволочь и все контролирует, причем второе вероятнее.

— Досадно. Мне он казался хорошим человеком, — вздохнула Нойшарэ и толкнула дверь трактира, возле которой мы уже несколько секунд топтались, завершая разговор.

Северянина в общем зале не обнаружилось, но хозяин заведения утверждал, что постоялец никуда не выходил. Поскольку гостиница располагалась в дальнем конце здания и выход имела всего один, это внушало оптимизм. Отправленный к северянину с вопросами парень из числа обслуги вскоре вернулся и сообщил, что жилец гостей примет, после чего проводил нас к нужной двери.

— Садитесь, гости дорогие. Чем обязан? — не скрывая удивления, спросил Таллий, когда мы вошли в комнату. Он сидел в одном из четырех узких кресел у стола, на котором лежало несколько книг, и явно до нашего прихода что-то сосредоточенно читал. Шуба, разумеется, была при хозяине.

— Ойша, давай сначала ты, — предложил я своей спутнице. Та кивнула и демонстративно устроилась в противоположном от северянина кресле.

В разговор я не особенно вслушивался и не вглядывался в образцы, которые оружейница принесла клиенту для ознакомления — камни, бруски металла, какие-то эскизы. Гораздо интересней оказалось молча наблюдать за этой парой со стороны.

Одна проблема: очень сложно было удержаться, чтобы не начать потешаться над Нойшарэ. Сдерживался я не столько из сострадания, сколько из солидарности. Чем-то ее поведение и состояние напоминало мое собственное во времена знакомства с этим человеком.