Читаем Мастер острого словца полностью

КОРОТКО: Порой не стоит вести логические словесные перепалки со своим оппонентом, гораздо эффективнее будет проигнорировать сказанное им и приклеить ему какой-нибудь забавный фрейм-образ, исходя из того, как он себя ведет.

Сбить с толку

Выкинув в ответ какую-нибудь неожиданную фразу не в тему, да еще в вопросительной форме, можно легко ввести противника в замешательство. Его мозг придет в легкое недоумение из-за отсутствия логической связи. Сам я не раз этим пользовался, и это часто срабатывало.

Вот список некоторых таких фраз:

— Хочешь сломать мою жизнь?

— С фига ли баня сгорела? / С фига ли баня-то упала?

— Срояля?

— Ты чей друг?

«Хочешь сломать мою жизнь?» — универсальный ответ-вопрос на любую подколку, провокационный или неудобный вопрос. Когда тебя будут цеплять, просто воспользуйся этой фразой и понаблюдай за реакцией собеседника. Иногда бывает очень даже весело. Главное — говори это твердо и уверенно, но с приколом.

— Чего ты вечно тупишь? Доходит до тебя как до жирафа!

— Ты хочешь сломать (испортить, обгадить) мою жизнь?

— Эээ, нет!

— Тогда говори мне только хорошие слова или никакие! (иронично, сентиментально)

«С фига ли баня сгорела? / С фига ли баня-то упала?». Хорошо применять это против любого замечания, вопроса, зацепки.

— Когда жениться будешь? Пора тебе уже!

— С фига ли баня-то сгорела?

— В смысле? (в легком недоумении)

— В смысле, почему мне пора жениться? Как определил?

«Срояля!» (синоним выражений «с фига ли?», «с какого хрена?») — слово, аналогичное вышеописанной фразе про баню, которое должно звучать резко и дерзко, как выстрел пистолета!

Эти словосочетания не содержат прямого логического вопроса и носят скрытый смысл, который можно расшифровывать по-разному. После этих слов у оппонента происходит в мозгах небольшой ступор и перезагрузка. У него появляется желание уточнить, что именно ты имеешь в виду.

«Ты чей друг?» — клеевая фраза-сбивалка, которую придумали мои друзья.

Сидели как-то поздним вечером с друзьями за бокалами «чая». Два моих хороших приятеля начали стебать друг друга. Услышав очередную шутку в свой адрес, неожиданно один из них замолчал, уставился на второго и сказал: «А ты чей, вообще, друг-то? Парни, его кто-нибудь знает?». Все засмеялись от такого поворота событий. Второй даже немного растерялся.

Суть в том, что никто не хочет чувствовать себя малозначимым, даже если это звучит как шутка. В любой форме принижение собственного «Я» возмутительно для каждого уважающего себя человека.

Девушка читает своему парню мораль по поводу их отношений, конкретно вынося ему мозг. Он резко делает серьезный вид, пристально смотрит на нее, будто первый раз видит, и говорит: «Слушай, а ты чья подруга? Мы знакомы?». Она в непонятках замолкает! Вдруг парень резко обнимает ее и продолжает: «А, вспомнил! Родная ты моя, как я мог не узнать тебя!».

Девушка была возмущена его поведением. Хоть она и хотела его убить после этого, но конфликтный разговор парнем был нейтрализован и далее пошел в другом, более мирном направлении.

Это очень весело применять к хорошо знакомым людям, к которым ты испытываешь добрые чувства.

Хотя, если сказать незнакомому человеку, который переступает грань дозволенного, «А ты чей друг?», это будет воспринято как предупредительный сигнал о том, что ему не стоит так себя вести.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Революция 1917-го в России — как серия заговоров
Революция 1917-го в России — как серия заговоров

1917 год стал роковым для Российской империи. Левые радикалы (большевики) на практике реализовали идеи Маркса. «Белогвардейское подполье» попыталось отобрать власть у Временного правительства. Лондон, Париж и Нью-Йорк, используя различные средства из арсенала «тайной дипломатии», смогли принудить Петроград вести войну с Тройственным союзом на выгодных для них условиях. А ведь еще были мусульманский, польский, крестьянский и другие заговоры…Обо всем этом российские власти прекрасно знали, но почему-то бездействовали. А ведь это тоже могло быть заговором…Из-за того, что все заговоры наложились друг на друга, возник синергетический эффект, и Российская империя была обречена.Авторы книги распутали клубок заговоров и рассказали о том, чего не написано в учебниках истории.

Василий Жанович Цветков , Константин Анатольевич Черемных , Лаврентий Константинович Гурджиев , Сергей Геннадьевич Коростелев , Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Публицистика / История / Образование и наука