Мастер паутины

Я должен найти Хирурга и все выяснить, если он еще жив. А еще я отдал ключ. А какие были варианты? Начать выпендриваться, когда на тебя смотрит ствол? Да меня могли убить два раза подряд. Если бы я положил Андрея, то пуля Жени продырявила бы мой затылок. И тогда трупов было бы на один больше. Вот такая вот тупая математика. Но ключ! Артефакт. Почему-то я чувствовал с ним какую-то связь, хотя внешне это никак не проявлялось. Я просто знал, что именно я должен владеть этим предметом. И никто больше! А что если он вызывал такие же эмоции и у Андрея? Может быть именно в самом артефакте и кроется секрет безумия всех его владельцев?

— Забухал? Случилось чо? — в комнату вошел Никита, — ты скажи, я выслушать могу. Сейчас мало кто так умеет.

— И давно ты психологом стал? — усмехнулся я и выпил стакан вина залпом.

— Ну дык любой шаман, экстрасенс, ведун отчасти психолог. Мы же должны видеть и понимать, что человека тревожит. Это потом уже всякие ритуалы проводить надобно.

— Ну точно. Только вот мне не полегчает. Само пройдет. Я всегда внутри себя переживаю. Не люблю изливать душу.

— Понимаю, — Никита вздохнул, — и таких как ты много. Только ты сильный, ты сможешь не скатиться в депрессию, а другим кто поможет?

— Профессиональный психолог с дипломом, — отмахнулся я и налил себе полный стакан, — завтра пойдем твоих гопарей бить, ну если найдем, конечно.

— Хорошо, только можно я в сторонке постою?

— Чего это? Ты же великий славянский воин! Русичи не сдаются!

— Ну я волхв, а не богатырь как бы, — смущенно ответил Никита и погладил свою жиденькую рыжую бороденку.

Это вот да, типичный представитель своего класса. Как бабам лапшу на уши вешать, да за жопы их тискать — это он впереди всех богатырей, а как…

Ладно, разошелся я чего-то. Не имеет смысла винить людей за трусость. Не всем суждено родиться или стать героями. Кто-то до конца жизни будет так вот сидеть и трястись в углу своей квартирки, прикрываясь то защитой богов, то осознанностью. Правда, это ничего не изменит, а самообман может длиться хоть всю жизнь. Увы, многие люди так и живут. Лишь на закате своих дней они начинают жалеть о том, что так и не стали храбрыми и не получили всего, чего хотели или заслуживали.

Вот с такими тревожными мыслями я лег спать. Нажрался я так хорошо, что вообще не помнил никаких снов. Утром у меня немного гудела голова, а все потому что после вчерашнего вина я еще догнался Никиткиной медовухой, которую он делал сам. Спирт покупал в канистрах с какого-то завода и мешал с липовым медом. То еще пойло, но когда ты ставишь себе цель нахерачиться, то в ход идет что угодно, даже огуречный лосьон. В общем, утро началось веселое. Я быстренько опохмелился, побрился, сделал пару десятков отжиманий и приседаний, потягал Никитины гири и даже немного помахал его шашкой, оставшейся у него после ролевых игр. Сделана она была из хоккейной клюшки, но имела жестяной эфес и даже какой-то кусок меха на рукояти. Зачем только? Для красоты, наверное.

После я отправился прогуляться и без всякой цели шастал по городу почти до обеда. Мне просто было интересно ходить по улицам и чувствовать дыхание города. Время от времени я посматривал на руки, а также старался замечать что-нибудь необычное. Пару раз это у меня даже получилось. Я увидел яркий розовый автомобиль, который резко выделялся на фоне одинаковых серых и черных машин. А еще меня привлекло большое граффити в одном из дворов.

«Когда-нибудь ты проснешься». И нарисован белый нарвал. Забавно. В этот момент я даже укусил себя за палец, чтобы убедиться, что я не во сне. Я застыл перед граффити и погрузился в свои мысли. Это было ошибкой. В нашей реальности, особенно в моем положении, всегда нужно быть осознанным и сохранять ясность ума. Граффити стало ловушкой внимания, и я совсем потерял бдительность. Я понял это, когда в мой бок уперся холодный и очень острый нож.

— Не рыпайся, предатель, — посоветовал мне Тимур.

— Кажется, ты так не хера и не понял, — сказал я спокойно, не оборачиваясь, — позволь все объяснить.

— Не нужно никаких слов. Я знаю правду. Я все видел!

— Послушай, болезный, во всем виновата Ксения.

— Не пори чушь, я видел, что это ты убил Андрея.

— Твою же мать! — воскликнул я, — ты был на кладбище?

— Нет, я видел вещий сон! Там был мужчина в темном плаще, он мне все и показал и даже сказал где тебя искать.

— И ты ему поверил? Я никого не убивал.

— Я бы прирезал тебя прямо сейчас, но это неправильно, — негромко сказал Тимур. Я чувствовал его дыхание чуть ли не на своей шее.

— А тебе не кажется, что в этом государстве мужчины не должны стоять так вот близко друг другу? Мало ли что люди подумают.

— Завтра в 6 утра на Черной речке. В парке. Только ты и я.

— Ух, — я усмехнулся, и острие ножа царапнуло мне бок, — будем стреляться на кремниевых пистолях? Или драться руками, обмотанными тряпками, пропитанными клеем и опущенными в битое стекло?

— Я принесу тебя саблю. Я знаю, что ты учился фехтованию.

— Тогда ты покойник, приятель.

— Вот и посмотрим. До встречи.