Мастер реальности

– Есть еще одна проблема, – сказал Роджер, – там хитрая и сложная система дверей. Шлюз. Две двери и лестница между ними. Если первая открывается только снаружи, и охраняется стражей, то вторая только изнутри. И вот с ней все сложно. Прежде чем ее открыть, сотрудники лаборатории связываются со стражей по голосовой трубе и еще смотрят в глазок. Если вырубим стражу снаружи, то вторую дверь не откроют. Отвлечем стражу и зайдем тайком, так вообще останемся заперты в шлюзе.

Нортон нахмурился:

–А взорвать?

– Там сталь в пару дюймов толщиной. Лаборатория небольшая. Есть серьезный риск таким зарядом вообще там все разнести и потолок обрушить. Ирма может пострадать. Лучше сделать иначе. Пусть нас с Дэйвом привезут как узников. Нужно два-три комплекта формы боевого крыла. Пусть Карл и еще кто-нибудь переоденется. Не знаю, меняли ли они пароли, старые то я помню, но все можно будет списать на поспешность. Захватили Дэйва, и верховный срочно приказал его доставить вместе со мной. Поэтому и привезли его не обычные конвоиры, а мастера крыла. Они пароль не знают. Может прокатить. Если не поможет, то будем взрывать тогда. Я для такого дела даже обратно в свое рубище переодеться готов.

– Отлично. Тогда едем в Розеград за Дарьей, – Нортон энергично поднялся из-за стола.

– Скажите… а откуда вы вообще на площади то взялись? – спросил Дэйв.

– Да, кстати… – Роджер с интересом посмотрел на товарища.

– Так Дарья твоя и навела. Заявилась ко мне на тайную квартиру. О ней вообще кроме двух моих замов никто не знал. «Унюхала», – говорит. Ну и рассказала, что ты в одиночку Орден громить отправился. Мы все руки в ноги и в столицу. Огонь девка. Если бы не она, то… короче скажи ей спасибо, когда увидишь.

***

Дарья так и ждала их на конспиративной квартире Нортона. Тогда Дэйв не придал этому значения, только обрадовался, что девушку не придется искать по всему городу.

Она безошибочно вывела отряд к небольшому строению, спрятанному в лесу в километре от развалин замка Ирисов. Вход в лабораторию был не больше сарая, да и на вид не сильно от него отличался. Место выглядело совершенно заброшенным, если бы не примятая в траве колея от периодически приезжавших к ней экипажей.

Нортон показал пальцем в небо. Дэйв, поднял голову и разглядел в вышине блестящую точку, кружившую над поляной.

– Она точно здесь! – сказал он отцу, – Это ее птица ждет.

Закрытый черный экипаж без окон подъехал к сараю. Из него выбрались трое мастеров и вытащили наружу мужчину и юношу, со связанными за спиной руками.

Стражники в сарае кивнули вошедшим, равнодушно выслушали легенду про срочную доставку важных пленников и открыли тяжелую внешнюю стальную дверь. Основной их задачей было контролировать тех, кто хотел выбраться наружу.

В тусклом свете светящихся мхов, уложенных вдоль ступеней, Дэйв с отцом и с троицей сопровождающих спустились на несколько этажей, и оказались перед второй дверью.

Один из солдат Нортона ударил по железной двери кулаком, начиная отбивать выученный ритм пароля, но от первого же удара сталь внезапно порвалась, как бумага.

Роджер и остальные переглянулись и, ударив вместе, разорвали остатки похожей на металл тонкой ткани. Дэйв проскочил в образовавшийся проем первым.

Внутри светлого помещения из белого кафеля, прямо рядом с входом на полу сидела закутанная в испачканную кровью белую простыню Ирма. У нее были синяки под глазами, словно она не спала несколько дней. Вся правая сторона лица была испачкана в крови. В такой же бурой запекшейся крови были и свалявшиеся когда-то белоснежные волосы.

Ирма подняла на него уставшие глаза. Абсолютно черные. Даже белков не было видно. Просто два черных провала в бездну. Нетвердо, заплетающимся языком, как будто она была слегка пьяна, сказала:

–Дэйв… ты все-таки пришел за мной…

Она попыталась встать, опершись на руку, но та предательски подогнулась, и Ирма упала лицом на кафельный пол.

***

Из дневника Ирмы дэ Клэр.

17 Пожнеца

Я с трудом вспоминаю этот день. Да и один ли день это был… я не знаю. Я пишу это уже спустя двое суток, когда мне наконец разрешили читать и писать, и многое уже трудно вспомнить.

Странный, вязкий, тошнотворный сон. Я была мухой, завязшей в смоле. Я стремилась вынырнуть на поверхность, но липкая масса не пускала меня и только засасывала глубже и глубже, куда-то в самую тьму. Сил бороться уже не было. И вдруг чей-то знакомый голос: «Проснись!». Как шилом в сердце. Остро, больно, но… сердце мое дрогнуло и забилось иначе.