Мастер реальности

С арены поднялся небольшой смерч из песка, который тут же закружился вокруг вытянутой ладони. Совсем как у Ирмы, когда она хлеб творила. Вихрь засверкал на солнце и в руке Ирэн возник стеклянный бокал из разноцветного желто-зеленого стекла, с золотыми узорами. Но на этом ее номер не закончился. Она сделала жест, как будто зачерпывает что-то из воздуха, и тут в бокал сверху упал отчетливо видимый солнечный луч. Как это могло быть в прозрачном воздухе в солнечный день, когда арена и так была залита солнцем, Дэйв не понял.

– Вот же умница! – захихикал старик, – Как она это? Линзы что ли подвесила специально…

Луч тем временем наполнял бокал колышущейся светящейся золотистой жидкостью. Ирэн поставила бокал на край сцены.

– Благодарим вас, – донеслось от судей.

Ирэн повернулась, чтобы уйти со сцены, но в последний момент, обернувшись через плечо, щелкнула пальцами, и жидкость в бокале вспыхнула и загорелась неярким синим пламенем.

Трибуны зашумели.

– Спирт! – воскликнул старик, – Будь я проклят, если это не крепкое яблочное бренди!

Гаррах подло повторил номер девушки. Он сотворил золотой поднос, на котором стояло девять бокалов и хрустальный графин, в котором сразу, без всяких трюков со светом, заплескалась темно-красная жидкость.

Юноша с поклоном отправил поднос в полет, и каждый бокал слетал на столик очередного судьи, наполняясь вином из графина прямо в воздухе.

– Хм… А букет неплох, господа магистры, – раздалось снизу от первого смельчака, отхлебнувшего из бокала.

«Да он же специально повторяет все за матерью Ирмы, делая просто чуть больше. Она наверняка могла сделать все то же самое, что и этот пижон. У него преимущество в том, что она идет перед ним», – понял Дэйв и тут вспомнил, что Ирэн никогда не именовалась «великой княгиней», а значит в этом году, после вот конкретно этих испытаний, сильнейшим признали именно этого молодого Гарраха.

Дэйв с неприязнью посмотрел на юношу на арене, а тот внезапно ухмыльнулся и поправил темные волосы очень знакомым жестом. И тут он вспомнил. Майский вечер. Московский бульвар возле его школы. Перед тем как державший девушку за шею парень наклонился к ее уху, он точно также поправил непослушную челку. Конечно, на бульваре, он врезал не этому юноше. Все-таки эти испытания происходили много лет назад, но юный Гаррах во сне был очень похож на ту сволочь на бульваре. Вернее, наоборот. Сын был очень похож на отца.

Вот значит кому он двинул по лицу тогда. Сыну великого князя, который тоже, если верить учителю, в свое время выиграл испытания и вошел в совет Ордена.

За остальными он уже не следил, присматриваясь как ведут себя в строю Ирэн и Гаррах. Судя по взглядам, которыми те обменивались, друг друга они, мягко говоря, недолюбливали. Гаррах с его издевательской ироничной улыбкой и собранная Ирэн, надвигавшая на лицо капюшон каждый раз уходя со сцены.

Дэйв отвлекся от них только когда объявили Бжезинского. Юноша вышел на сцену, улыбнулся, поклонился. Затем поклонился еще раз, и изобразил залу аплодисменты, после чего покинул сцену.

По трибунам пронесся смешок. Кто-то даже зааплодировал.

«Испытание третье. Витализм», – объявил Герольд.

В этот момент Дэйва выдернуло из сна.

– Просыпайся, соня! – повторила голова Ирмы, высовывающаяся из-за приоткрытой двери. Когда девушка убедилась, что он открыл глаза, то добавила, – Жду тебя внизу через полчаса. Одевайся.

Дверь захлопнулась.

Дэйв быстро оделся и умылся из прибитого к стене железного умывальника, куда предварительно надо было налить воду из стоявшего рядом кувшина.

Он был все в том же коричневом кожаном костюме, делавшим его таким похожим на отца, каким он видел его в своем сне, и в земных кроссовках, которые он так и не удосужился сменить на местную обувь.

«Если мы задержимся в столице, надо себе хотя бы какую-нибудь смену одежды купить. И ботинки обязательно», – подумал он.

Когда Дэйв спустился в холл, Ирмы там еще не было. Он начал нервно ходить по скрипучему деревянному полу из угла в угол, пока не услышал шаги сверху. Выйдя из-под лестницы, он посмотрел вверх и замер, забыв даже как дышать.

Черная курточка со множеством медных застежек, черные кожаные обтягивающие брюки с медной прострочкой, прикрытые сверху странной юбкой с медными же узорами и разрезом почти до пояса. Из-под юбки виднелись сапожки, сделанные из переплетения черных, золотых и медных металлических нитей. На плечах Ирмы лежал черный капюшон. На фоне ее белых волос костюм выглядел вдвойне контрастнее и ярче.

Девушка была прекрасной копией своей матери. «Вот почему ей так важно было содержание этого рюкзачка, который она все это время таскала с собой», – понял Дэйв.

Наряд был крайне вызывающим. От его обладательницы и так буквально излучались опасность и агрессия, так еще и у многих судей сегодня наверняка живо в памяти выступление ее матери. А вдруг среди судей будет тот самый Гаррах?

– Ну как тебе вид? – спокойно и немного грустно спросила Ирма.

Дэйв молча восхищенно покачал головой. Затем, смущаясь, произнес: