Мастер сглаза

Я подошёл к книгам и пробежался по корешкам. Набор литературы пёстрый, но довольно приличный: Акунин, Библия, Герман Гессе, «Жёлтая стрела» Пелевина, томик Владимира Высоцкого, Валентин Пикуль, «Полковнику никто не пишет», Философский энциклопедический словарь, «Двенадцать стульев», трёхтомник Пушкина, «Мастер и Маргарита», пара сборников фантастики и так далее. Рассудив трезво, что застрял я тут надолго, я взял «Нечистую силу» и завалился с ногами на кровать.

Полежал чуток, но понял, что на таком бельё валяться в одёжке, насквозь пропахшей крысами - это вызов не только системе госбезопасности, но и элементарной гигиене. В конце концов, санузел есть? Надо пользоваться, пока дают.

Из ванной я вышел практически оптимистом. Даже казённым нижним бельём не побрезговал: хотя и казённое, зато чистое. В комнате (камерой её назвать просто язык не поворачивался) на столе уже стоял поднос с обедом. Еда простая, но добротная: рыбный суп, гуляш с картофельным пюре и - напоминанием о Советском Союзе - компот из сухофруктов. Создалось полное впечатление, что меня решили угостить комплексным обедом из местной столовой. Даже ложки характерно алюминиевые, с дырочками в ручках.

Я до того обнаглел, что водрузил томик Пикуля на стол и начал неспешно насыщаться. Закончив трапезу, я откинулся на стуле и стал дожидаться появления надзирателя. Он возник с оперативностью официанта солидного ресторана, хмуро, но споро убрал поднос и молча скрылся за дверью. Я с трудом удержался от того, чтобы не спросить у него счёт, но резонно решил, что гусей дразнить не стоит.

В таком довольстве и неге прошло ещё два дня.

9

Само собой разумеется, меня живо интересовала судьба остальных: Маши, Гарика и Николаича. Чтобы унять беспокойство, я со всей возможной добросовестностью по пять раз на дню желал им всяческих ужасов и лишений. Тем более, что иных занятий у меня всё равно не было.

Еда появлялась вовремя, горячая вода не переводилась, надзиратели не обращали на меня никакого внимания. Я даже несколько раз пытался заняться физподготовкой, но быстро выдохся и снова вернулся к двум излюбленным занятиям: читать и думать.

Я утешал себя тем, что моим подельникам в любом случае хуже, чем мне. Я-то чётко понимал, что могу им помочь даже из комфортабельной одиночки, а каково Машке и, тем более, Гарику, который, даже отдыхая, предпочитал развивать кипучую деятельность? Правда, Гарик наверняка располагал какой-либо дополнительной информацией, которую он без особого стеснения таскал из чужих мозгов. А с другой стороны, много ли можно натаскать из мозгов дежурного сержанта?

Словом, когда меня вызвали на допрос, я даже обрадовался - ещё немного, и пришлось бы начать разговаривать со стенкой, а это уже лишнее.

Бравый подполковник Сергей Сергеевич Минич сидел за столом сбоку и лениво погладывал в окошко. Там было настоящее, живое небо! Допрос вёл давешний молодой человек - теперь я вспомнил, что зовут его Виктор Анатольевич, не то Бранько, не то Дранько. Он снова поинтересовался моим именем, как будто опасался, что за несколько дней в камере-люкс меня могли подменить. Затем задал вопрос, который давно интересовал меня самого:

– Вы знаете, почему мы вас задержали?

– Нет, конечно, - абсолютно искренне пожал плечами я. - А за что, кстати? Мне предъявят какое-нибудь обвинение?

– Об обвинении речи пока не идёт…

– Так я пошёл?! - с дурашливой миной я приподнялся на стуле.

– Не спешите, Андрей Валентинович, - наконец подал скучающий голос подполковник. - В настоящее время мы рассматриваем вас как свидетеля по делу государственной важности. Свидетель вы настолько ценный, что государство не может рисковать вашей жизнью и здоровьем. Есть специальное прокурорское определение, по которому нам поручено вас охранять.

Моя обычно склонная к склерозу память неожиданно выдала яркое и отчётливое воспоминание: кабак, джин с медикаментозным привкусом и фраза случайного собутыльника: «Меня зовут Николай Николаевич. Я буду охранять вас». Я невольно улыбнулся.

Сергей Сергеевич цепко глянул мне в глаза:

– Могу я полюбопытствовать, чем так вас рассмешил?

– Да так, уж больно вы похожи с Николаем Николаевичем. Даже зовут вас похоже. Сергей Сергеевич - Николай Николаевич.

– О, да вы склонны к анализу? Обычно люди вашего… ваших способностей не любят анализировать ситуацию.

Я сразу насторожился. До сих пор о своих способностях я разговаривал всего с тремя людьми в мире. Да и то без особого удовольствия. Поэтому я внутренне напрягся и решил, пока суд да дело, помалкивать в тряпочку.

– Ну же, Андрей Валентинович! - тонко улыбаясь, не в меру проницательный подполковник внимательно глядел мне в глаза. - Вас ведь просто распирает от любопытства! А ведь я могу заинтриговать вас ещё больше. Наше с Николаем Николаевичем сходство куда серьёзнее, чем вам кажется.

Я отвёл взгляд от светлых глаз подполковника и внимательно начал изучать деревянный стол притихшего следователя. Попутно я пытался вспомнить, какого цвета глаза у Николаича. Карие, что ли?