Мастер сновидений

Господин подошел к девушке и стал ее рассматривать, как рассматривают перед покупкой скотину на ярмарке. Приподнял пальцем подбородок, заглянул в рот, посмотрел на руки, убедился в тонкости пальцев и гладкости кожи на руках и теле, ощупал грудь. Тело Торканы от этих липких ощупываний, невольно передернуло, а она наблюдала за всем этим со стороны и все пыталась вспомнить: где же она его видела? В ее голове почему–то крутились воспоминания о приеме у Доджа…

— Да, товар хорош… — и он смачно зацокал языком.

— Господин хочет его опробовать? Разве Господину уже не нравятся девочки?

— А почему бы и нет? Обычно я это не делаю, но эти сельские девчушки–простушки с ярмарки мне что–то приелись… Городских отлавливать нельзя, они сразу жаловаться побегут, да родственников у них полно, шум поднимут. — Господин жадно облизнулся. — А эта хороша… Люблю таких тоненьких, жаль, конечно, что она не девственница, жаль… Ну, да тут можно что–нибудь новенькое придумать… К тому же я хочу собственноручно проверить качество своего товара. Я должен знать, что предлагаю, у меня на этом рынке безупречная репутация.

«Оказывается, Господин и есть сам работорговец, Хавир только его «ловчий» ". С ужасом и как–то издалека думается девушке.

Ее грубо кидают на стоящую сзади нее кровать и сильные руки Хавира раздвигают ее ноги. Тело чужое и сопротивляться и даже кричать не получается. Торкана со всевозрастающим ужасом смотрит, как Господин медленно и как–то лениво расстегивает пояс на штанах, он рассматривает ее, облизывается и спускает штаны. Торкана невольно перевела взгляд на то, что было под штанами, нечто так любовно поглаживаемое Господином.

«О боги! А размерчик–то у него, так себе… у такого «красавчика» мог бы быть и побольше.» Эта ядовитая усмешка, словно послышалась девушке откуда–то со стороны. «Это не моя мысль, здесь есть кто–то еще», — это ехидное замечание немного привело ее в себя, вдалеке забрезжила крохотная искорка надежды. В этом момент Господин наклонился над ней, и стал не торопясь взгромождаться на нее сверху, протянул левую руку вниз, пытаясь заправить в нее не совсем послушный член.

Торкана пришла в ужас, сейчас ее огненную ведьму попросту изнасилуют, причем неоднократно. «Не бывать этому!» Медленно, словно преодолевая быстрое течение воды, она поднимает вверх руки. Они свободны! Перед ее лицом маячит похотливое лицо Господина. «А вот тебе!» И последним усилием она вонзает изящные наманикюренные ноготки в эту мерзкую рожу, на холеных щеках Господина пропаханы восемь кровавых борозд. «Все… а теперь точно все… теперь убьют», — как–то отстраненно подумалось девушке, — «Пусть… пусть убьют, так даже лучше, побыстрее бы».

Первым в морду получил Хавир:

— Ты что, урод, не мог ее за руки подержать?!?! — С подбородка Господина стала капать кровь. Вторым досталось слуге в рабском ошейнике, который принес чистое полотенце.

— Да она же в ошейнике! Кто же рабынь в ошейниках еще и держит?

— Я тебе покажу «в ошейнике»… Она же маг, к тому же рыжая… думать надо… Всю рожу располосовала… Да я ей… Дрянь… дрянь… — И на Торкану посыпались пощечины, Господин был в бешенстве. Голова Торканы болталась из стороны в сторону, из разбитых губ потекла кровь.

«Жалко, если зубы выбьет… хотя какая разница, они мне уже не пригодятся», — всплывали остатки сознания в голове Торканы.

— Господин, остановитесь, вы попортите товар. — Подвывал из угла Хавир, девушку ему было совсем не жаль, сама заслужила, но если ей изуродовать лицо, то ее стартовая цена как лота на торгах сильно упадет, и его комиссионные будут меньше.

Господин уже и сам это понимает и нехотя останавливается.

— Привяжи эту дрянь к кровати, и рот ей заткни, чтобы не покусала случайно…

— Может лучше дать ей еще «пыли»? Она тогда опять покорной станет… и можно будет не привязывать.

— Да, пожалуй… И лекаря позови.

— Для нее?

— Для меня, дурак, мне надо лицо подправить…

Все ушли… Торкана понимает, что это не надолго… Она пытается разорвать цепь или снять ошейник, но магии нет…, а разве может тоненькая девушка руками разорвать крепкую медную цепочку? Опять приходит Хавир с двумя охранниками.

— Зря стараешься… Еще никому не удавалось снять рабский ошейник голыми руками. Держите ее…

Охранники крепко хватают Торкану за руки, а сутенер запрокинул ей голову и засыпал ей в ноздри какой–то порошок. Торкане сразу хотелось чихнуть, но он крепко зажал ее носик.

— Вот так… Вот теперь ты будешь хорошей девочкой….

Мир перед глазами Торканы вдруг потерял свои краски, тело снова становится чужим, и она опять смотрит на то, что с ней происходит со стороны, как абсолютно чужой и холодно–равнодушный наблюдатель…

Хавир отпустил ее нос, как экономный хозяин, промокнул платочком разбитые в кровь губы, и оглянувшись на дверь быстро и с неожиданно вырвавшейся наружу похотью облапал безвольное тело. Он бы еще что–нибудь с ней сделал, но один из охранников схватил его за руку:

— Ты чего… Сперва Господин, потом, если разрешит, то мы…

— Да ладно, только и пощупал немного… убедился что подействовало… от нее не убудет… О! чуть не забыл!