Мастер сновидений

Немного южнее, центральная часть города переливалась разноцветными огнями, казалось, что там полыхает костер в честь Зимнего поворота, а по окраинам разлетаются искорки от него. И трудно было отличить холмистые окраины Ерта от ларийского звездного неба, пока за вершинами холмов не начало пониматься зарево.

— Что это? — Встревожено спросил Одрик. Он еще виделся все только в магическом диапазоне, несколько в другом «цвете».

— Так ведь луны встают, обе. Через неделю общее полнолуние.

Челнок скользил по ночной волне, гоблин привычно разгребал отразившиеся в море звезды, а в впереди из–за холмов всплывал огромный кроваво–красный Марис, болезненно–желтая Мурана рядом с ним выглядела чем–то напуганной.

Когда Одрик наблюдал полнолуние во всей красе, когда это было? Давно, еще в горах у гномов, от своей землянки. Тогда еще вокруг был снег и лед, а потом стало как–то не до ночных светил. Нет, ночи с множеством событий были, но луны не были их действующими лицами, а реквизитом подсветки. И видел он это просто глазами молодого человека, немного художника, а теперь! Никто еще не рассматривал предчувствие смерти, окутавшее его нового знакомого в магическом диапазоне. Нет, не реальную ее опасность, а ощущения и эмоции самого человека: он светился почти таким же воспаленным светом, как и пугающе красный Марис, светился весь, а не только в ауре. Он был окутан этим светящимся облаком как липким туманом, как роем пчел.

«Ведь это не сумасшествие, он не придумывает. Действительно похоже на демона. "

«Да, — ответил Учитель, — у него действительно подселенец. Рискнешь? "

«А я–то чем рискую? "

«Мало ли кто у него там, отсюда хорошенько не разглядеть. Потом тебе придется зайти в чужой сон, мы на территории противника. А во сне я не смогу тебе ничего подсказать, я должен оставаться снаружи, вокруг тоже территория противника. "

Лунная дорожка их лодки не серебрилась или золотилась, сегодня они плыли как по кровоточащей ране. С набежавшей волной челнок вынесло на песок почти до половины, магам даже не пришлось замочить своих сапог.

— Ну и что я должен делать? — спросил Харди.

— А ничего особенного, как обычно лечь спать.

— Как обычно не получится, я же не могу вернуться с тобой на корабль.

— Я так понимаю, завтра в море никто не выйдет. Разве маги не остаются на берегу во время стоянки?

— Да, но мы с тобой снимающие номер на ночь…, ты может быть и выше предрассудков, но моя репутация и так висит на волоске. Людей со странностями не любят, и при любом удобном случае приписывают им все грехи мира.

— Ладно, какие еще есть варианты? Главное, чтобы ты спокойно спал. И обо мне думай как о своем приятеле, не более того. Вот если мы с тобой долго засиделись в прибрежной пивной, то что?

— Тогда хозяин может предложить нам свой навес. Сейчас еще не холодно, дождь пойдет завтра днем. Нет ничего прекраснее, чем выспаться на берегу, под шум волн.

— Ты хозяину доверяешь? — Спросил Одрик, чтоб успокоить Учителя.

— Тому, где мы сидели — ДА.

— Так мы к нему и идем?

— Конечно, надо же подкрепиться. Тебе после морских впечатлений, мне перед сном.

Хозяин оказался рад поздним гостям, да и заказали они горячий ужин. Корабельный маг по обыкновению пожелал рома, а этот молодой приезжий попросил чего–то легкого.

— Зря, — заметил старший младшему. — Здесь всегда отличный ром.

— А ты думаешь, я бы отказался?! Но туда, куда я собираюсь…, не стоит…

— Асса, вот ваш грог, — хозяин поставил перед Одриком большую дымящуюся кружку. — Я сварил слабый, слабее не бывает. Но Вам надо выпить чего–то согревающего, ветер уже приносит сырость.

Грог был правильный, обжигающий с прекрасным ромом, с сахаром из тропических влажных лесов, с гариамскими пряностями, теми какие положены. Но Одрик вспомнил другой с запахом каравачских трав, и те руки, что принесли его, неаристократические, но мягкие и теплые руки Кайте. Он сотый раз спрашивал себя, почему так получилось? Неужели он так ее обидел, что она даже ни попытавшись попросить помощи у него, оказалась с другим. Нет, Берни не хуже его, а в каком–то отношении может быть и лучше, но почему ему даже извиниться перед Кайте не позволил? Хотя какие, к Гаарху, извинения, в таком состоянии Кайте лучше не расстраиваться и не надо никаких неприятных воспоминаний. Да и ему не надо лезть, куда не просят, хорошо людям без него, и слава Пресветлой, он туда не сунется.

— Харди, хватит тебе рома, настало время для моего лекарства. Где мы с тобой встретимся?

— Как это «где»?

— Ну, во сне, нам же надо встретиться, называй место.

— Что, можно любое?

— В принципе любое, но желательно что–то знакомое, так будет легче.

— Можно набережную…

— Хорошо… А ты ничего не помнишь в Караваче, мне в своем городе было бы проще.

— Тогда зима была, я помню белый город и обледеневшие ажурные мосты. Давай на первом от ратушной площади по дороге на юг.

— Прекрасно, ты жди меня там…, — над ладонью Одрика повисло переливающееся облачко. — Давай свой стакан. Теперь отхлебни этого.