Мастер сновидений

«А вот пошли мы как то с ребятами к веселым вдовушкам. И Одрика с собой взяли. Пришли выбрали, я тогда себе тогда двух таких цыпочек из новеньких взял… А к Одрику пристала какая–то толстуха, а он парень скромный, как от нее отделаться не знает. А девица наглая и потащила она его наверх в комнату. Я Одрику с собой бутылку вина дал. Проходит оплаченный час, уже уходить скоро пора, я заглядываю в комнату к толстушке, так чтобы они меня не заметили, и что я вижу… На кровати сидят почти голая толстушка, и полностью одетый Одрик, даже сапоги не снял и допивают очередную бутылку вина, а возле кровати их еще три пустых стоит. Тут толстушка обнимает Одрика и говорит:

— Мне больше вина не наливай, а то у меня с ногами что–то странное…

А он ей:

— Что подкашиваются? — а толстушка ему

— Нет, раздвигаются.

Задирает вверх подол и как раздвинет свои ляжки. Одрик как увидел, что у нее там между ног, так из ее объятий вырвался, вскочил и бегом из комнаты. Мне дверью по лбу заехал… Я все его пытал, чего же он у нее такого страшного между ног углядел, молчит, не сознается, но в этот веселый дом больше не ногой. Мы с тех пор перебрались в заведение напротив, и надо сказать не прогадали… там цены пониже, и девицы поинтереснее, и комнаты почище. "

Конечно, с таким другом как Рор, с изрядной информацией в некоторых заказах на сны, Одрик был просвещен во многих вопросах, и долго «в девках не засиделся». Но это было что–то не то, и не так… Это когда идешь в безводной пустыне и тебя мучает жажда, ты будешь пить и из придорожной лужи, но мечтаешь–то все равно о прохладе истока Несайи.

— Я не могу понять, кому я помешал, кому дорогу перешел, ведь я всегда старался никого не задевать… А на меня такая охота открыта….

— Да, тебя гонят и двумя сворами. Какие–то несоразмерные, неравновесные затраты…, — и Антонин прикусил язык. Явное неравно… НЕРАВНОВЕСИЕ! Так, а это значит, судьба парня не зря попала в его, Антонина, непосредственный круг обязанностей. Нет, не зря его забросило в горы к каравачским гномам. Жизни вообще ничего просто так не бывает, в очередной раз убеждался служитель монашеского ордена Равновесия.

За разговорами они и не заметили, что солнце на половину за лесной горизонт, ну парню еще простительно, а опытному путнику не должно расслабляться. Надо было спешно найти ночлег, распрячь варгов, развести костер и желательно до темноты, ночами в горах уже хорошо подмораживало. Озябшая заря быстро угасла, но костер уже разгорался. Одрик мастерски сокрушил три молоденьких деревца на хворост, а потом, вооружившись тесаком, приволок три приличных ствола для надьи(65). Наломать дров в кромешной тьме парень уже умеет, остальное приложится.

Горячий ужин в их ситуации недоступная роскошь, они перекусили хлебом и копченым мясом, сухим и жестким как дерево. И молодой господин засыпает не дожевав своего куска. Слуга укрывает его длинные, как у болотной красавки, ноги своей спальной шкурой, своя у господина оказалась коротка.

— Эх, молодость, молодость… Сам Антонин спать не собирался, ему представилась замечательная возможность подумать в одиночестве.

«Теперь я его телохранитель и душе хранитель, в нем неравновесие, и быстрорастущее неравновесие. Я должен либо восстановить точку опоры, даже силами всего Ордена, либо…, но об этом даже думать не хочется.

Когда–то по молодости, я тоже наломал дров. Вернее, чуть не наломал, меня удержал один из монахов ордена Рановесия. В благодарность я принес ему в дар единственное, что у меня было, свою жизнь. Но тот не принял дара, а передал мою жизнь всему Ордену. Я так надеялся стать послушником Рагнара(66), своего спасителя. И несколько лет провел на самой нижней ступени. Когда год занимаешься самой грязной работой, вытаскиваешь помои из столовой и чистишь нужники отделения боевой подготовки. И самое уважительное обращение в твою сторону «Эй, ты! ", а питаешься тем, что осталось от верховых варгов. И тебе никто ничего не будет рассказывать, объяснять, ты вообще никто, тебя нет, ты служишь Ордену, а Орден Великому равновесию.

Если не сбежишь за это время, то тебя переведут в библиотеку отделения аналитиков, будешь протирать пыль с книг, заваривать умникам травяной чай. Едят они мало, а чая пьют много, поэтому ты носишься по окрестным лугам, собирая затейливые травки. Если умникам нравится, то можешь доесть остатки их обеда. Тебя также ничему не учат, но ты можешь слышать их научные споры, а ночью, вылизав полы читального зала до зеркального блеска, можешь взять с полки книгу. Аналитики считают себя интеллигенцией, поэтому на тебя не рявкают, в свой адрес ты слышишь «Как–тебя–там, поди–ка сюда». Пару лет твое имя Как–тебя–там.