Мастер своего дела

Если не говорить о том, что леди Олсоп затошнило, все было бы хорошо; но Фредди переоценил свои возможности. Ему не хватило опыта. Обычно агенты фирмы начинают с обойных гвоздей, переходят на утюги и патентованные завтраки, а уж потом берутся за галеты. Фредди показалось, что он проглотил то ли кирпич, то ли опилки; и он закашлялся. Когда кашель прошел, он увидел замок, газон, цветы - но не леди Олсоп.

Однако с мастером своего дела справиться не лете, чем с галетой Доналдсона. Меньше чем через час, в Матчингеме, служанка сообщила пастору, что к нему пришли.

- Здравствуй, Туша, - сказал Фредди. - Нельзя одолжить твою собаку?

Наклонившись к коврику, он почесал собаку, и та помахала хвостом. Собака была хорошая, хотя и неведомой породы. Мать ее славилась своими чарами, определить отца не смогло бы ни одно генеалогическое общество.

- А, Фредди! - сказал преподобный Руперт. Сказал он это рассеянно и невесело. Ничего не поделаешь, и его терзала тяжкая забота. Вот в каком мире мы живем. Если бы у девушек была совесть, терзались бы не три наших героя, а все четыре.

- Вон стул, - сказал пастор.

- Спасибо, я лучше лягу, - сказал Фредди и лег на диван. - Ноги устали, столько идти...

- А что с машиной?

- Гертруда взяла. Повезла Уоткинса в Шрусбери. Преподобный Руперт Бингэм сидел неподвижно. Его широкое красное лицо как-то затуманилось, огромное тело поникло. Печаль его была столь очевидна, что Фредди спросил:

- Что случилось?

Рукой, похожей на окорок, пастырь протянул ему листок, исписанный неровными строчками.

- На, читай.

- От Гертруды?

- Да. Пришло сегодня утром. Ты прочитай! Фредди прочитал.

- По-моему, - сказал он, - это отставка.

- Да, видимо, - согласился Бингэм.

- Оно длинное, - объяснил Фредди, - и бестолковое. Всякие эти "Уверены ли мы?", "Знаем ли мы себя?", или там "друг друга". Но, скорее всего, отставка.

- Ничего не понимаю. Фредди сел на диване.

- А я понимаю, - сказал он. - Тетя Джорджиана боялась не зря. Эта гадюка Уоткинс увел у тебя невесту.

- Ты думаешь, она влюбилась в Уоткинса?

- Думаю. И вот почему: он поет. Певец. Девицы это любят. Знаешь, блеск...

- Не замечал никакого блеска. По-моему, этот Уоткинс похож на водоросль.

- Очень может быть, но он свое дело знает. Такие самые голоса действуют на девиц, как мята на кошку Преподобный Руперт тяжело вздохнул и сказал:

- Понятно...

- Все дело в том, - продолжал Фредди, - что он романтичный, а ты нет. Хороший - да. Надежный - да. Но не романтичный.

- Значит, ничего сделать нельзя? Фредди подумал.

- А ты не можешь предстать в романтическом свете?

- Это как?

- Ну, останови коня.

- Где я его возьму?

- М-да... - сказал Фредди. - И то правда. Где взять коня? Они помолчали.

- Ладно, - сказал, наконец, Фредди. - Пока что я возьму собаку.

- Зачем она тебе?

- Покажу. Тетя увидит, какие бывают собаки, когда едят наш корм. Беда с этой тетей! Ничем ее не проймешь. А вот на него она клюнет, он такой здоровый... В общем, попробую. Значит, я его беру?

- Бери.

- Спасибо, Туша. Ты сегодня зайдешь?

- Может быть... - печально ответил Бингэм.

Узнав, что ее впечатлительная дочь катается с эстрадным тенором, леди Олсоп совсем загрустила. Когда Фредди начал тяжкий обратный путь, она сидела в отчаянии на террасе. Эрдель ушел по своим делам, китайский мопс с ней остался. Его отрешенности она завидовала.

Только одно хоть как-то смягчало ее отчаяние - племянник исчез. Все мучители были тут - и комары, и мухи, - но не Фредерик. Кого не было, того не было.

Но бедная женщина лишилась и этого утешения. Из-за кустов, слегка хромая, вышел ее племянник и направился к ней. За ним шло что-то вроде собаки.

- Да, Фредди? - покорившись судьбе, сказала леди Олсоп.

Мопс открыл один глаз, подумал, не залаять ли, и решил что слишком жарко.

- Это Бутыль, - сказал Фредди.

- Что?

- Бутыль. Собака. Посмотри, какие мускулы!

- В жизни не видела такой дворняги.

- Душа важнее знатного родства, - сообщил Фредди. - Да, породы нет, но ты посмотри на фигуру. Ест только наш корм. Пойдем в конюшню, увидишь, как она гоняет мышей. Тогда поймешь!

Он говорил бы и дальше, но пес Бутыль, обнюхав за это время деревья и повалявшись на траве, вернулся к людям и увидел, что на коленях у незнакомки лежит непонятное существо, по-видимому - живое. Он подошел поближе и понюхал.

К его величайшему удивлению, существо подскочило и спрыгнуло на землю.

Бутыль не раздумывал ни мгновения. Он любил подраться с равными, но не с такими же! Обежав трижды вокруг лужайки, он попытался влезть на дерево, не смог, поджал свой длинный хвост - и убежал со сцены.

Фредди очень удивился, не говоря уже о печали. Леди Олсоп не скрыла своего мнения, и ее презрительные смешки нелегко было вынести.

- Я очень рада, - говорила она, - что моя Сьюзен не мышь. От мыши твоя дворняга просто умерла бы.

- Бутыль, - сдержанно сказал Фредди, - особенно хорош с мышами. По чести, ты просто должна пойти в конюшню, дать ему шанс.

- Спасибо, я видела все, что надо.

- Не хочешь посмотреть его в деле?

- Нет, не хочу.

- Тогда, - мрачно сказал Фредди, - говорить не о чем. Отведу его в Матчингем.

- Почему?

- Он там живет.