Мастер сыскного дела

— Ну ладно, коли так. Ждите теперь, как сигнал будет! Да глядите мне, чтоб до того не спать и вина допьяна не пить! А как будет сигнал — кидайтесь, не мешкая, на большую дорогу да всех, кого там ни найдете, режьте и бейте до самой смерти.

— А сколь ждать-то?

— Сколь надо!..

Да только недолго им ждать осталось — скоро заскрипит под полозьями снег да въедет в темный лес карета, что сулит им добычу невиданную...

Совсем уж скоро!..

Глава 17

— Да как же вам удалось?!..

— Да уж так, милостивый государь! — усмехнулся довольный собой Валериан Христофорович. — Успех сей приписываю я исключительно воле Провидения и явленному вашим покорным слугою служебному рвению! Как ныне принято говорить — служу трудовому народу!

— Да вы дело, дело говорите! — поторопил Мишель.

— А коли дело, то было это так: милиция на Ордынке облаву сделала да взяла спекулянта, что мукой торговал, — ну да это дело по нынешним временам самое обычное. А как его взяли, то нашли при нем несколько золотых украшений и средь них перстень в виде головы льва с глазами из бриллиантов. Я не поленись да сверь его с описью сокровищницы царской, что для вас ювелиры сделали, да не ошибся! — пребывал тот перстень в перечне комнаты бриллиантовой под номером сто семь!

— Верно ли? — усомнился Мишель.

— Вернее не бывает — шибко уж перстенек тот заметный!

— Кому же он назначался?

— Сие сказать не могу, ибо спекулянт тот божится, что должен был надеть картуз с ломаным козырьком да ждать, когда к нему подойдет человек, коему, услышав фразу условную, он должен был передать посылку. А вот относительно того, откуда сей перстенек объявился, — следок имеется.

— Ну?

— Получил он украшения от посредника, что утверждал, будто бы мука та прибыла воинским эшелоном с фронта. А я так мыслю, что фронтов ныне всего два осталось — на юге да на западе, а боле и нет.

— Это-то понятно, но при чем здесь украшения?

— А при том, сударь, что коли перстенек тот спекулянт вместе с мукой получил, выходит, есть меж ними какая-то связь! И если мы узнаем, откуда мука, то, бог даст, прознаем и про сокровища!

— Как же вы мыслите тот эшелон найти?

— Уже нашел! — гордо сообщил Валериан Христофорович. — Обошел, знаете, все московские вокзалы да узнал, что ныне один лишь воинский эшелон в Москву приходит. Теперь ведь все более военные поезда в обратном направлении идут — из Москвы.

— Как же вам сказали, когда сведения эти сугубо секретные?! — подивился Мишель.

— Так ведь я не начальство спрашивал, а стрелочников, — объяснил Валериан Христофорович. — Людишки они маленькие да пугливые, и как я им свой мандат в нос совал, до икоты пугались.

— Да ведь мандат-то ваш Чрезвычайной экспертной комиссии! — напомнил Мишель.

— Ну да, — согласился Валериан Христофорович, — я ж говорю — людишки темные! Им только «чрезвычайная» услышать довольно, а боле уж ничего и не надобно. Да ведь и как спрашивать...

Валериан Христофорович вдруг весь выпрямился, свел воедино брови, сплюнул сквозь зубы себе на башмаки да проорал жутким, от коего мороз по коже продирал, басом:

— В Чеку захотел, саботажник?! А вот я тебя, белогвардейщину окопавшуюся, теперь же заарестую да на тот свет враз спроважу!

И вновь смачно сплюнул.

— А плеваться-то при том зачем? — возмутился Мишель.

— Иначе нельзя — иначе не поверят. Плевок на носки башмаков, равно как сморкание через перста с последующим обтиранием их об одежду, есть форма, выражающая принадлежность к касте избранных, коей ныне является пролетариат, — объяснил Валериан Христофорович. — Я вас когда еще призывал сию науку освоить, а вы лишь надо мной насмехались! А без того я разве бы вам сокровища сыскал?

Да ведь не сыскали еще!..

— Что же вы предлагаете? — спросил Мишель.

— Я так думаю, что надобно встретить сей эшелон да допросить всех, кто при нем будет. Сами-то мы не справимся, надо Чека в помощь призвать, но то уж, милостивый государь-товарищ Фирфанцев, по вашей части...

Минуту, может, думал Мишель. Да сказал:

— Ладно, пусть так и будет — мы с вами отправляемся на вокзал, а Паша покуда мукой на Ордынке поторгует.

— Я? — опешил Паша-кочегар.

— Точно так! — ответил Мишель. — Ведь я так мыслю, что человек, пришедший за украшениями, спекулянта в лицо не знает, а пароль он нам назвал. И коли кто заявится да фразу условную произнесет, то можно будет его тут же брать!

— Да кто ж поверит, что он спекулянт? — усомнился, косясь на бравого матроса, Валериан Христофорович.

— Так — да, не поверит! — был вынужден согласиться Мишель. — Но коли его в косоворотку одеть или гимнастерку линялую...

— Что?!. Кого?!. Меня?!. — взъярился Паша-кочегар. — Меня, матроса Балтфлота, портяночником рядить! Да к тому ж ворованный у Советской власти продукт продавать! Да не быть тому никогда, хошь прибейте меня!

— А на то вашего желания никто не спрашивает! — резко ответил Мишель. — Валериану Христофоровичу тоже не пристало в кожанки рядиться да сквозь пальцы сморкаться — да ради поиска истины пришлось! Нам об общем деле надобно радеть, а не о шкуре собственной! И коли вас не устраивает сей маскарад — так скатертью дорога!