Мастер текста

Что, впрочем, не мешает использовать такой отличный способ тестирования текста как чтение вслух.

И тут мы сразу обнаруживаем еще один способ анализа собственного текста. Я бы назвал его «проверкой на фразность».

Что есть фраза? Это отнюдь не произнесенное вслух предложение. Это – основная единица речи. И – художественного текста. Произнесите написанное вслух – и ваше собственное дыхание тут же обозначит вам все неуместно затянутые словестные периоды.

Фраза – это важно. Вот филологическое определение термина, на удивление точное.

Фраза (от греч. phr'asis – выражение), основная единица речи, синтактико-фонетическое целое, имеющее синтаксическую структуру, смысловую законченность и интонационную оформленность. Границами фразы являются паузы, а также определённые интонационные признаки, указывающие на её конец. Иногда понятие фразы употребляется как синоним понятия предложения или как обозначение любого фонетико-синтаксического единства между двумя паузами.

Это определение, кстати, конкретный пример уместного применения канцелярита.

Есть еще определение музыкальной фразы, с которым вы при желании можете познакомиться в энциклопедии.

И фехтовальная «фраза»… Кстати, фехтовальный подход к «фразе» как элементу диалога, весьма плодотворен.

Как часть текста, часть языка, фраза (это понятие куда шире и интереснее понятия «предложение») есть инструмент, который мы должны правильно использовать. Например, те же фразеологизмы мы, писатели, не классифицируем, а именно используем. «Поздно пить боржом» или «отправь дурака Богу молиться», да самые простые вроде «умываю руки» или «знаю назубок». Используем для конкретных целей. Для интонации, для характеристики героя, для интерактивной игры с читателем. Язык – это и полотно, на котором создается ваша картина, и краски, которыми она создается. Язык – это всё. Можно как угодно лихо закрутить историю, встроить в нее драматический сюжет, но без языка, без зримых и живых персонажей, которые создаются исключительно с помощью языка, ваша книга мгновенно превращается в одноразовое чтение.

Выбрать слова, построить фразы, собрать из этих фраз текст так, чтобы добиться максимального воздействия на читателя.

Индивидуальность героев, создаваемая с помощью их лексики.

Внутренняя звукопись, музыка, чередование звуков и пауз, доставляющая эстетическое удовольствие слуху.

Усиление сопереживания за счет собственно звуковой составляющей, когда при описании шторма слова гремят и рушатся, как в стихотворении Рылеева «Ермак», а при описании подкрадывающегося врага – шуршат и шипят.

Чеканный текст героя, принявшего решение, и невнятное бормотание героя колеблющегося.

А весь великолепный арсенал «отбивок» прямой речи, те самые: «возразил, прокомментировал, велел, усомнился, заверещал» и еще три десятка слов, которыми опытный писатель заменяет «сказал», «спросил» и «ответил».

Безупречный язык – это умение мастера поставить единственно нужное слово в предназначенное ему место.

И еще: уровень владения языком должен соответствовать уровню решаемой задачи.

Вы должны знать, что вы можете. И не ставить неразрешимых задач. В том числе и в области языка. Я понимаю, что это трудно сделать самостоятельно. Но это очень-очень важно: знать уровень собственных возможностей. Например, я никогда бы не рискнул затевать такую многолинейную, многоуровневую и многоходовую комбинацию, как это сделал Джорж Мартин в «Игре Престолов». Я точно знаю, что не справлюсь. А вот работать с языком на более глубоком уровне я могу… Но не делаю этого, потому что тогда моя «производительность» снизится в несколько раз, а позволить себе писать по одной книге в два-три года я не могу уже по другой причине, вполне объективной: уменьшение дохода от книг вынудит искать другие способы заработка и, как следствие, меньше времени останется на писательство. И вот уже не одна книга в два года, а одна – в четыре. А за четыре года на поле успеют выйти другие авторы, которые, нет, не вытеснят меня из умов и сердец, но с полок немногочисленных ныне книжных магазинов «уберут» наверняка. И та самая книга, которую вынашиваешь и выстраиваешь многие годы так и остается неизданной.

Соразмеряйте свои силы и возможности с уровнем задачи. Начинающий пианист, способный более-менее симпатично сыграть первые тридцать сорок тактов Лунной сонаты, должен на этих тактах и остановиться. Иначе гениальное произведение Бетховена превратится в набор раздражающих слушателя звуков.