Мастер темных арканов 3 (СИ)

Ну выпить-то можно. Только вот в отличие от моего собеседника, я лишь пригубил из своего стакана. Хватит. Не люблю состояние похмелья, да и все те разы, что напивался до состояния поросячьего визга, можно по пальцам одной руки пересчитать. Так что моя мера мне известна. Правда, новое тело к действию алкоголя было более устойчивым. Всему виной способность, которой, как я понял, обладали все маги Рочестена. Особенно боевые.

— Я вообще первый раз на подобной презентации… — признался мне гораздо более пьяный, чем я сам, Николай. — Как-то на такие вот тусовки не ходил….

— Почему? — удивился я

— Мне все эти «Зловещие мутанты» безразличны. Но я хорошо знаю Эйзенштейна. Он друг моего отца. Вот он и посоветовал мне заглянуть… И, знаешь, я не пожалел. У тебя действительно талант, Павел.

— Да ладно, — отмахнулся я, — бренчу чего-то там.

— Не скромничай, — посерьезнел собеседник. — Я, может, особо в музыке и не разбираюсь, но чувствую, что на этом можно неплохо заработать! Но ты не думай. Мне действительно понравилось. Так что твори… А давай это… за творчество?

Выпить за творчество — дело святое. Впрочем, как я уже говорил, набрался Оболенский весьма неплохо. Да и пил он не сачкуя, по полной программе. Но держался вполне себе твердо, что при таком количестве «топлива» было как минимум странно, даже учитывая устойчивость аристократов с магическим даром к алкоголю.

После тоста за творчество я вдруг заметил, как лицо Николая, уставившегося мне за спину, слегка напряглось. Да что там еще? Развернувшись, я с изумлением уставился на стоявшего в пяти шагах от нас незваного гостя. Твою дивизию! Это не презентация, а прямо вечер неожиданных знакомств и встреч. И того, кто сейчас стоял передо мной, я точно не горел желанием видеть. Акинфий Демидов собственной персоной.

Знакомый Варвары явился в сопровождении тех же чернявых телохранителей, с которыми мы встретили его на выставке в Центральном парке. Одет он был, как и его спутники, совсем не в стиле вечеринки — черный классический костюм и такая же темная рубашка. Смотрел на меня, ехидно ухмыляясь. Во взгляде даже какое-то торжество… Ишь, обрадовался как… Козёл!

— Князь Черногряжский, — интонации в голосе Демидова казались какими-то глумливыми. — Добрый вечер! Не чаял вас здесь увидеть!

— Уж как я не чаял, — проворчал в ответ я. — Какими судьбами?

Как в пословице про круглую Землю, ей богу.

— Меня пригласил один хороший друг. К музыке я в общем-то равнодушен, но бренькают они неплохо, надо сказать. А когда выяснилось, что эти музыкальные вирши сочинил некто Павел Черногряжский, так я сразу понял, что вас надо найти.

— Правда? — скорчил я удивленное лицо. — И зачем же?

— Ну… полноте вам, князь, — напыщенно улыбнулся Акинфий. — У нас, если помните, имеется незаконченный разговор.

— Вот как? — я покосился на Оболенского. Тот с интересом наблюдал за нашей беседой. — Что-то я такого не припомню.

— Ох и память у вас, уважаемый, — укоризненно заметил аристократ. — Хорошо, я напомню. Вы вмешались в наш разговор с Варварой. И сделали это весьма навязчиво. А учитывая, что вы — изгой, то это вообще хамство…

— Я… не… изгой! — отчеканил я. Остаточное явление, что ли? Вроде не тот я Павел Черногряжский, а разговоры про изгоев дико раздражают.

— О, для всех вы еще долго будете изгоем, — голос Демидова стал насмешливым, — как бы вы ни пытались доказать обратное. Насколько я помню, вы что-то там говорили про мои руки. Как там было? Я могу по ним получить? — он прожег меня «огненным» взглядом.

— Все возможно, — кивнул я, — если помните, это касалось моей девушки.

— Моей… — издевательски передразнил тот. — Она не ваша и вашей никогда не будет. Уж её папенька должен был вам это объяснить. Ей, правда, всё Булатова сватают, но это далеко не факт. В любом случае вам, Павел, ничего не светит!

— Вы специально меня искали, дабы сообщить об этом? — я тоже постарался, чтобы и мой голос звучал издевательски. И, судя по слегка потемневшему лицу собеседника, это получилось.

— Да, именно поэтому, — отрезал тот. — Жду извинений от вас, князь!

— Извинений? — я чуть не подавился. Однако, наглости этому Акинфию не занимать. — А за что, если не секрет, я должен перед вами извиняться?

— Как это? — поднял тот брови в притворном изумлении. — Вы угрожали мне, уважаемый. А за свои слова надо отвечать.

Ну все. Задрал ты уже…

— Не надо с ним связываться, Павел, — внезапно услышал я голос Оболенского, но удержаться уже не мог. Что поделать, если у меня такой характер. Не переделаешь.

— Ответить я всегда готов, — заявил я князю, — а извиняться мне не за что. Те мои слова, которые вы сочли угрозой, ей и являлись. Могу еще раз повторить! Полезете куда не надо — получите по рукам!

— Ах ты тварь подзаборная, — здесь выдержка Акинфию изменила, и теперь он по-настоящему побагровел. — Какой-то сраный изгой позволяет себе такие слова в мой адрес. Дуэль! С задержкой.

— Извиняюсь, господа, — рядом со мной встал Оболенский, которого Демидов, кажется, даже не замечал. Сейчас же, увидев Николая, Акинфий замялся.