Мастер теней

— Придется нанимать служанку самому. — Морис шел вдоль запертых дверей, касаясь поочередно светильников циль: до второго этажа нищета еще не добралась. — Нельзя же приводить юную жену в такой свинарник! Шера Дарниш не привыкла к паутине и драным обоям.

Перед дверью в кабинет отца он остановился. Шорох? Крысы? Вряд ли, крысы давно сдохли с голоду. Воры? Ха-ха три раза. Последний раз воры были здесь еще при жизни отца — он так орал на капитана городской стражи, словно унесли не пару грошовых шкатулок, а мешок золота. А капитан, сволочь толстомордая, морщился и наверняка думал, что виконт сам же их пропил, да забыл.

Обнажив шпагу, Морис резко толкнул дверь и отскочил.

— Доброго вечера, виконт, — раздался тихий насмешливый голос. — Заходите уж.

— А, это вы. — Морис вложил шпагу в ножны и остановился на пороге погруженного во мрак кабинета. — Я же сказал, мне нужно три недели.

— Трех недель у вас нет. Последний срок — бал-маскарад. Иначе наш договор потеряет силу и вам придется вернуть инвестированные в дело средства.

Глава 18 Хризантема

Хилл бие Кройце, Стриж

436 г. 18 день Журавля. Роель Суардис.

«Придурок ты, Стриж, а не шер искусства. — Он сидел за спинетом, глядя на закрывшуюся за Шуалейдой дверь и трогая металл на шее. — Размечтался».

Стриж коснулся клавиш, сыграл простенькую мелодию, прислушался: снова показалось, что стены башни резонируют, как дека гитары. Достал из-под себя «Основы», открыл на странице с миниатюрой, изображающей Безумного Барда.

Вспомнилось, как он морочил слуг Пророка: ведь получилось! Они пошли туда, куда звала гитара. Почему же не выходит сейчас? Она должна была отпустить его. Пожалеть, усовеститься и…

Стриж захлопнул книгу и рассмеялся. Бред! Принцесса, колдунья — пожалеет игрушку?! Сейчас. Но, шис дери, когда она сняла ошейник, было так… так… Проклятье! Как здорово было поверить, что подкидыш, отданный матерью даже не Райне, а Хиссу, может быть настоящим шером! Ровней этой высокомерной девчонке, считающей себя вправе играть им.

Стриж снова опустил руки на клавиши, пробежался пальцами, закрыл глаза — и позволил тоске и злости литься звуками. Лишь когда внутри стало пусто, в животе забурчало, а руки заныли, Стриж остановился. Толку злиться? Ведешь себя как игрушка — получай красивый ошейник и жди, пока она вспомнит, что тебе надо иногда обедать.

Тигренок, шис подери! Надо менять образ. Пока она не видит в нем человека, никакая музыка не поможет.

Заглушив бурчание в животе персиками и виноградом, Стриж забрался на подоконник и распахнул окно. Мокрый холодный воздух — самое то, чтобы освежить мозги. А применить их по назначению давно пора: как говорит Ульрих, удача не жалует ленивых. Для начала стоит проверить границы клетки.

Стриж осторожно тронул голубую пленку. Ничего не случилось. Высунул руку, потом выглянул в окно сам — снова ничего не случилось, только шее стало тепло. Ошейник? Стриж провел пальцем по металлу, нащупал гравировку, прислушался…

Шис дери, это ж не ошейник, а замок на гномий банк! Столько магии было разве что в том дракончике-убийце. Правда, этот… Нет, не может быть!

Но руки уже сами взялись за металл — и полоса звездного серебра замерцала в его ладонях. Выгравированные руны подчинения — старания Ульриха обучить приятеля основам рунной магии не пропали даром — текли и истончались, превращаясь в руны защиты и еще что-то незнакомое.

«Сколько же здесь слоев? А сколько силы?» — Стриж погладил металл, и тот отозвался вибрацией и теплом.

Полюбовавшись произведением искусства, Стриж вернул его на место и улыбнулся. Одно дело заклепанная кузнецом железка, и совсем другое — артефакт ценой в баронское поместье. Похоже, у колдуньи на Тигренка большие планы. Ха! Хочет играть всерьез, будет ей игра всерьез!

Итак, ваш ход, мастер «Тигренок».

Стриж оглядел парк. Под окном газон с кустами роз, в пяти шагах от стены — дорожка, обсаженная кипарисами. Десяток садовников: подстригают олеандры вдоль аллей левее башни, метут дорожки и высаживают цветы за фонтанами, шагах в пятидесяти. Дюжина гвардейцев, постоянно марширующих вдоль фасада, как раз удаляется направо: пять минут форы, достаточно.

Стриж спрыгнул со второго этажа на газон и отбежал под прикрытие кипарисов.

Едва он спрятался, как со стороны парадного подъезда послышался стук копыт и голоса. Садовники, подметающие дорожки, разом повернулись туда, поглядеть на выезд. Тех, что слева, скрывали три ряда кустов и деревья.

Стриж метнулся через дорожку, замер около кипариса, огляделся: никто не видит. Поправил кружевной ворот так, чтобы не видно было ошейника и, нацепив на лицо выражение «благородный шер скучать изволят», вернулся на дорожку и вальяжной походкой направился к клумбам. Не обращая внимания на садовников, остановился около самой большой, оглядел её — в меру скептически, в меру равнодушно — и шагнул прямо в середину, сминая только что высаженные желтые колокольчики.

— Но, Ваша Ми… — испуганно вскрикнул ближний садовник и осекся под презрительным взглядом. — Что угодно Вашей Милости?