Мастер третьего ранга

– Да что вы! Сам видел, как Жанна от мельницы рыбоголовов отваживала. Так им шарахнула, что по сей день боятся показываться в притоке. Да и характером тоже сильная баба. Захудалую мельницу в порядок привела, наладила дело, домище вон, какой выстроила. Да вот только болеет в последнее время. Женские дела. Уехала лечиться еще до того, как это все началось.

– Думаю пора ей вернуться. Порядки навести.

– Вы правы, господин Мастер. Пора.

– Кстати, а что дерево сухое не выкорчуете? Мешает же поле сеять.

– Ну, я охрана, откуда мне знать. Это хозяйское дело. Но навроде–бы собирались. Корни подкопали, да забросили потом.

– Слушай, а до этого всего, бабы случаем не пропадали?

– Да была одна, кухарка. Все хозяину глазки строила. Так хозяйка на нее осерчала, а куда потом девалась, Бог ее знает. Бабы говорят от удушья померла. Но не тела не похорон я не видел. После нее еще одна, тоже к хозяину клинья подбивала. Но та навроде–как с утеса сорвалась. Травница наша травы там собирала, и все видела. Но тела не нашли. Река унесла. А так чтобы совсем без вести, не знаю.

Сеновал одуряюще пах полевыми травами и источал тепло. Под сеном скреблись и попискивали мыши. Марья, прижавшись к Ивану, мирно посапывала на его груди. Он легонько поглаживал ее черные шелковистые волосы, и пытался уснуть.

– Не спишь? –прошептала она проведя горячей ладонью по его груди.

– Нет. Не могу уснуть. Предчувствие нехорошее.

– Думаешь, нечисть на подворье заберется? – ощутимо поежилась она.

– Уверен, что нет, – успокоил он, обнимая ее горячее тело. – Она к полю намертво привязана. Не то давно бы всех здесь убила. Ты права. Там произошло, что–то ужасное. И ужасное настолько, что породило такое сильное и непробиваемое существо. Я более чем уверен, там убили и похоронили женщину. И мы имеем дело с ее, перерожденной в земле формой.

– То как по твоему описанию она выглядит, ужасно. Еще и паразит этот в ней.

– Когда ее убивали, то она была беременна. Именно такой страшный грех, такое ужасное святотатство, теперь отравляет землю, и поэтому она неистребима. Я думаю, единственное решение, это найти виновника и наказать.

– И что тогда? Ты думаешь, это ее успокоит? Она ведь не дух, а иная форма жизни. Перерожденная. Она будет и дальше охотиться на людей. И главное, как ты виновника собрался искать?

– Не знаю. Завтра попробую невзначай потолковать с рабочими. Может, на что и наведут, а там по цепочке. Сегодня разговаривал с охранником. Он сказал, что до начала событий, из женщин никто не пропадал. Но была пара смертей. Одна женщина умерла от удушья, другая сорвалась с высоты в реку. Со смертью первой, насколько я понял, дело замяли, а вот вторая как вариант не подходит. Травница говорит, что тело унесла река. Значит, она теперь либо рыбоголов, либо мавка, либо русалка, смотря в каком месте реки ее, застало перерождение.

– Травница, говоришь. Мне она совсем не нравится. Веет от нее недобрым. Ты бы видел, как она злобно зыркает, на женщин, на которых смотрит Валентин. Он мне улыбнулся, а я прям, явственно почувствовала, как она мне нож в печень вонзает. – Вновь поежилась Марья.

– Давай–ка спать. Завтра разберемся.

Усталость стала наваливаться, перед глазами пошли цветные узоры, а после стало затягивать в темноту.

– Вань! Да проснись же ты, – достучался до спящего разума взволнованный голос Юры.

Он открыл глаза, все еще была ночь, но по подворью метались лучи фонарей. Марья спешно одевалась.

– Юра, что случилось? – насторожился Иван, выныривая из сена.

– Хозяйский сын пропал. Весь дом кверху дном перевернули уже, на подворье ищут.

– Как? Где Гром?

– Тут со мной. Видно укатали его за день. Проспал. Парнишка лунатик, кто знает, куда мог забрести.

– Марья, ищите в стороне утеса. Юра, по дороге к мельнице. Я к полю. Бегом!

Иван бежал по окраине поля вслед за Громом. Дед говорил, что он по следам ходить не обучен, но пес, припав носом к земле, упорно шел вперед. Мастер едва поспевал за ним, держа в руках бесполезный дробовик. Вслед за мастером бежали Валентин, и двое мужиков из охраны.

Когда пес вывел их к парнишке, Валентин хотел закричать, а мужики вскинули стволы, но Иван тут же закрыл ему ладонью рот, и заставил опустить испуганных охранников оружие. Гром вздыбился и стал рычать. Иван и ему закрыл пасть, схватив рукой за обе челюсти.

Парнишка стоял на границе из камней у рыхлой земли. С закрытыми глазами, он поднял головку и совершенно спокойно, что–то тихо говорил нависшему над ним монстру.

Тварь гипнотически, покачивалась из стороны в сторону, издавая свое урчание. Она не приближалась к нему, не отдалялась, просто качалась и урчала, а малыш все говорил и говорил.

– Так, – зашептал Иван, – стволы нафиг. Ей вреда не причините, а парня зацепите. Рты закрыли и не двигаетесь. Не вздумайте кричать. Если мелкий резко проснется, то испугается и может рвануть вперед, прямо в лапы твари. Замерли все. Кто шевельнется, убью.

Проведя быстрый инструктаж, Иван без слов, надавив на таз, усадил пса и сунул ему под нос кулак. Потом убрал руку. Пес сидел, скашивая глаза на монстра, но не вставал. Значит понял.