Мастер Ветра. Искра зла

– Ты б, Паркай Панкратыч, велел, чтоб лиходеев во двор вывели. Пусть под водами небесными постоят, подумают. Вот и Пареля с собой возьми. Может, кто из них к Басре обратиться возжелает. Напоследок…

– Ты что ж это…

– Сам ли Правды воинской не ведаешь? Во хмелю по крепостьце бродить, приказы командира не исполнить, ночной страже кулаками перечить… Иди уже.

Как-то неуловимо потемневший, похудевший, с печально обвисшими щеками жрец взглянул на меня воспаленными, полными тоски глазами и, протиснувшись между косяком двери и воеводой, скрылся на галерее. Паркай сжал губы в тонкую белую нитку и, сутулясь, отправился следом. Велизарий прикрыл за ними дверь. Натолкнулся на мой взгляд, виновато улыбнулся и поспешил выйти тоже.

– Плохо? – спросил я Ратомира, когда мы наконец остались одни.

– Да. Очень! – дрогнувшими губами выговорил он и поспешно утер повлажневшие глаза. – Почему так, Арч?

– Не знаю, – честно признался я. – Но это правильно. Так и должно быть. Это значит, что дух твой светел…

– Это я виноват! – взорвался принц. – Только я! Из-за меня погибли славные парни на том проклятом берегу! Это из-за меня погиб Фанир. И вместо меня! Это я должен был бы гнить сейчас там. Я, а не он!

– Ага. Ты прав, – разозлился я. – Мы все идем за тобой. И если кто-то отправляется в Страну Предков, виноват только ты! Как ты мог не озаботиться нашим возвращением?! После всего, что мы там, на турнире, натворили, ты думал – нас отпустят подобру-поздорову?!

– Я думал…

– Думал он! – рыкнул я. – Вот перед Лосиным логом – ты думал. Собирая войско охочее – ты думал. А там ты петухом перья топорщил! Нашел, к кому за кораблем обратиться! К жрецам! Много тебе братья в Империи помогли?

– Так что же теперь…

– Думай впредь, сын короля, – смягчился я. – Трудно и тяжело терять друзей. И отправлять людей на смерть – трудно. Но это доля правителя! Не будь тебя, не будь демонской искры в камне, не случилось бы этих смертей. Но уж коли так все вышло, раз подселилась в родича твоего злобная тварь, по правде все деяния наши и все во благо. Сбросим во тьму истории Эковертову нечисть, тогда и корить себя станем. Что не смогли уберечь, не сохранили множество славных парней…

– Теперь я тоже верю, что ты сын Великого князя Орейского, – чуточку улыбнулся Ратомир.

– Да какое там, – вялой рукой отмахнулся я. – Понасочиняли… Ты это… Встань уже. Тоску в глубину сердца задвинь и встань. Воителям покажись. Чтоб видели люди своего командира удачливого, а не…

– Конечно, – сверкнул принц полными боли глазами. – Конечно.

– Ну и славно, – кивнул, забывшись, я. Мир крутнулся, вцепился в плечи и потянул, повлек меня за собой. Нелепо взмахнув словно бы чужими руками, я мешком рухнул на затоптанный пол.

– Эй! Кто там! Велизарий! – взревел Ратомир. – Сюда!

Из щелей между досками пола взвились тоненькие струйки пыли – вокруг топали испачканные осенней грязью сапоги. Крепкие руки схватили меня за плечи. Кто-то другой подхватил под колени.

– Куда вы меня тащите?! – крикнул я. Вопль вышел не громче комариного писка, тут же потерявшись в грохоте шагов. – Во двор! К Инчуте…

– Что ж ты, твое высочество, – оглушительно ревел Велизарий. – Довел кудесника нашего! Глянь-ка! Как одеяло лоскутное на заборе болтается…

– Во двор несите, демоны! – бесновался я, изнывая от безнадежности плена в собственном теле.

– Вон уже и пеной исходит, точно бешеный…

– Целителей лесных зовите, бестолочи! Быстро! – заглушив все звуки в невеликих палатах, гаркнул Ратомир…

Питье было отвратительным на вкус. Неуемная горечь редчайшего золотого корня вкупе с травой девясила. И все это на крепчайшем ростокском самогоне. Сознание вспыхнуло и заколотилось в клетке связанного бессильем тела.

– Ополоумел? – яростно шептал, нагнувшись прямо к лицу, Сворк. Пользовался положением родственника. Все-таки троюродного племянника кум по материнской линии. – Так с духами Силы играться? Чуть жизнь на силу Ветра не променял. Мастера Стали только махонькими порциями себе помогают, а ты, как ребенок, экие смерчи раскручиваешь. Лучник великий – вот и стреляй. Нечего за меч хвататься…

– Где Инчута? – кривясь от сводящего скулы вкуса лекарства, выговорил я.

– Да к демонам твоего Инчуту, – покраснел Сворк. – Ты о себе думай, мастер. Ты ж мог и без Ветра остаться…

– Во двор несите! – собравшись с силами, приказал я. – Потом обо мне говорить будем.

– Бешеный, – отпрянул родич. – Несите его на улицу. К кандальникам. Да плащом укутайте, оглоеды. Ему сейчас только простыть не хватает…

Я прикрыл глаза. Плывущие мимо стены сложенные неровными каменными блоками убаюкивали, увлекали за собой. Манили в серую пелену беспамятства.

– Ну, вот он, твой Инчута, – недовольно воскликнул Сворк, когда движение кончилось. – В чем ветра прядь держится, а туда же! Под дождь!

Четверо крепких дружинников поставили кресло с моим телом на широкое крыльцо под навесом и встали рядом. Редкие капли заносило сюда со двора, но и их хватало, чтоб я морщился от ощутимых ударов. Леденючий ветер норовил забраться в складки плаща, и уже скоро я задрожал всем телом, выбивая зубами барабанную дробь.