Мастер Загадок

— Нет. И не проси меня снова. И прекрати таращить на меня глаза.

— Ладно, — сказал он спустя миг. И тут же добавил: — Не припомню, чтобы ты была так упряма.

— Как ослица.

— Да. Как ослица.

Она опять взглянула на Моргона, и рот ее искривился в неохотной улыбке. Она придвинулась к нему поближе, обняла рукой за плечи и заболтала ногами над самой бездной.

— Я люблю тебя, Моргон Хедский. Куда мы подадимся первым делом, когда наконец покинем этот дом? На Хед?

— Да, на Хед…

Знакомое название внезапно так тронуло его сердце, словно являлось магическим заклинанием.

— У меня дома нет особенных дел. Я просто хочу туда. На несколько часов, ночью… Может, и обойдется. — Он подумал о том, что между ним и его домом — море, и в сердце вкрался холод. — Я не могу взять тебя с собой за море.

— Отчего? — не поняла она.

— Это слишком опасно.

— Что за ерунда! В Лунголде тоже опасно, а я ведь собираюсь туда с тобой.

— Это другое дело. Во-первых, никто из тех, кого я любил, не расстался с жизнью в Лунголде. Пока. А во-вторых…

— Моргон, я не собираюсь расставаться с жизнью в море. Наверное, вода не менее подвластна мне, чем огонь.

— Ты этого не знаешь. Ведь не знаешь? — Мысль о том, как ее понесет поднявшаяся над палубой вода, обретающая множество лиц и влажных блестящих тел, сделала его голос грубым. — У тебя даже не будет времени научиться.

— Моргон…

— Рэдерле, я был на корабле, который море разнесло в щепки. Я не хочу подвергать твою жизнь такой же опасности.

— Ее подверг бы опасности не ты, а я сама. Кроме того, я плавала на кораблях от Кэйтнарда до Кирта и обратно, когда искала тебя, — и ничего со мной не случилось.

— Ты могла бы остаться в Кэйтнарде. Лишь на несколько…

— Я не собираюсь оставаться в Кэйтнарде, — перебила его Рэдерле. — Я поплыву с тобой на Хед. Я хочу увидеть землю, которую ты любишь. Когда ты все сделаешь по-своему, мне придется сидеть в твоем доме на Хеде, лущить бобы и ждать тебя, как я уже делала почти два года.

— Ты не будешь лущить бобы.

— Нет. Если только ты не сядешь рядом и не станешь мне помогать.

Он увидел себя — худого, лохматого, с суровым, изнуренным лицом, с чудесным мечом на поясе и звездной арфой за спиной, сидящего на крылечке в Акрене с миской бобов на коленях — и внезапно рассмеялся. Она опять улыбнулась, поглядывая на него и забыв о споре.

— Ты не смеялся семь дней.

— Да, ты права.

Он притих, обвив ее рукой, и улыбка его медленно погасла. Он думал о Хеде, таком беззащитном посреди моря, о Хеде, где не могло возникнуть даже обманчивой надежды на помощь Высшего, и прошептал:

— Как бы я хотел окружить Хед такой силой, чтобы никто и ничто с материка даже не могло коснуться его и он мог бы не ведать страха.

— Попроси Дуака. Он даст тебе войско.

— Я не посмею привести войско на Хед. Это могло бы навлечь беду.

— Возьми туда несколько призраков, — предложила она. — Дуак рад будет от них избавиться.

— Призраки? — Он оторвал взгляд от дальних лесов и посмотрел на Рэдерле. — Призраки на Хеде?..

— Они невидимы, и их никто не заметит и не станет на них нападать.

Она тут же покачала головой, дивясь своим же словам:

— Да что я говорю? Конечно, они переполошат всех хедских земледельцев.

— Если земледельцы не будут знать, что они на Хеде, то нет. — Внезапно Моргон ахнул, похолодев: — Да что я себе думаю?

Она отстранилась, желая увидеть его глаза:

— Ты решил, что я серьезно?

— Я решил… Решил, что… — Теперь он видел не ее лицо, но лица несчастных неприкаянных мертвецов. — Я мог бы обуздать их. Я понимаю их… Их гнев, их жажду мести, их любовь к своей земле. Они могли бы принести на Хед и свою любовь, и свою воинственность… Но твой отец… Могу ли я вырвать нечто из истории Ана и доставить на Хед, хоть это и грозит для него опасностью? Я не могу играть с землезаконом Ана подобным образом.

— Дуак дал тебе разрешение. И, как бы ни заботил моего отца землезакон, он сейчас и сам вполне может быть призраком. Но, Моргон, как насчет Элиарда?

— В каком смысле?

— Я не знаю его, но он бы… но его не обеспокоило бы немного, если бы ты привел на Хед воинство мертвых?

Он подумал о хедском землеправителе, своем брате, лицо которого теперь уже едва помнил.

— Немного, — тихо сказал Моргон. — Он уже небось привык тревожиться из-за меня. Даже во сне. Я бы похоронил свое сердце под его стопами, если бы это обеспечило безопасность ему и Хеду. Я даже готов выдержать с ним спор по поводу этих призраков…

— Что же он скажет?

— Не знаю. Я вообще его больше не знаю.

Эта мысль, сама по себе горестная, коснулась его незаживших ран, но он постарался не показывать этого, лишь неохотно тронулся с места, намереваясь покинуть их высокое убежище.

— Пошли, я хочу поговорить с Дуаком.

Они нашли Дуака в большом зале, где он выслушивал жалобы земледельцев и посланцев анских владетелей на вконец распоясавшихся живых мертвецов. Когда зал наконец опустел и Моргон смог заговорить о своем деле, Дуак выслушал его с недоверием.

— Забирай, — сказал он. — Хоть всех. Только ты хорошо подумал? Моргон, смотри, они лишат Хед мира.

— Да нет же. Я объясню им, для чего везу их на Хед…