Мастер Зеркал. Книга II

— Ты, ты, — она продолжала всхлипывать, но уже пореже и потише. Похоже, всё-таки начала успокаиваться, хотя плечи её всё еще изредка вздрагивали от рыданий, — ты хочешь меня поработить!

— Скажи мне, в чём это проявилось, с чего ты это взяла, — я настойчиво пытался пробиться сквозь её эмоции и достучаться до мозга. Но, похоже, что мозг временно сдал все полномочия. И сейчас тут резвилась эмоциональная часть её естества. Демоны, они, кстати, гораздо более эмоциональны, нежели люди. Но и с самодисциплиной у них получше, а потому их ошибочно считают более рациональными. Но стоит им действительно разволноваться, как шквал эмоций мгновенно и беспощадно смывает весь этот рационализм к демонячьей матери. И в таком состоянии они действительно могут начудить по полной программе. Так что, мне, можно сказать, повезло. То ли Зайка оказалась не такой свирепой, то ли какие-то ещё эмоции, о которых она молчит, существенно сгладили её недовольство. Я примерно догадываюсь, конечно, о каких эмоциях и ощущениях может идти речь, но послушаем дальше, что она скажет, однако.

— Ты сейчас вот что со мной сделал? — спросила она обиженно, и в то же время кокетливо.

— Дал тебе немного энергии.

— Гммм, понимаешь, энергии было действительно не так уж и много, — ага, она, судя по тому, что я вижу, начала таки приходить в себя, слёзы перестали чертить извилистые дорожки на её щеках, а голос перестал трагически дрожать, — но главное состоит в том, что я испытала такое наслаждение, которого никогда не испытывала, — и тут она посмотрела на меня так, что я вздрогнул — столько похоти и вожделения плескалось в её глазах.

— Так-таки и никогда? — мой недоверчивый взгляд искал на её лице признаки того, что это она шутит. И не находил.

— Я не испытывала такого наслаждения даже тогда, когда меня драл архидемон и два его подручных! Одновременно! В три смычка! — кожа её стала совсем тёмной, это она опять покраснела, — извини за натурализм, мне трудно сдерживать эмоции, — и, как бы подкрепляя свои извинения, пару раз хлопнула пышными ресницами, после чего, как бы невзначай спросила, — а когда ты планируешь в следующий раз дать мне энергию?

— Только за особые заслуги! — немного испугано провозгласил я. Ладно просто демонесса. Я уже как-то притерпелся, что она рядом со мной. Но суккуба-нимфоманка, у которой срывает крышу от желания, это уже перебор. Это уже и опасным может быть.

— Вот! — она обличающе ткнула меня пальчиком в грудь, да так сильно, что проткнула кожу острым коготком, — ты уже хочешь заставить меня делать что-то в награду за получение этого изысканного удовольствия! Ой, — ойкнула она, увидев капельку крови, выступившую там, куда совсем недавно воткнулся её отточенный ноготь, — ничего, ничего, — жарко зачастила она, — сейчас всё поправим, — и несколько раз прошлась по травмированному месту своим шаловливым язычком, после чего взглянула на меня, что бы посмотреть, не купился ли я на эту её неуклюжую провокацию.

Вот, ну что с ней делать? Надо действительно найти способ, что бы передать эстафету Эшу Опину. Пусть он её объездит, хе-хе. Он же у нас в какой то степени астральная сущность. Вот он и обеспечит ей, хе-хе, и энергетическую подпитку, и на седьмое небо вознесёт заодно. Я в него верю. А сам я что-то опасаюсь вступать в интимную связь с этой чертовкой. Невзирая на всю её сексуальную грамотность, привлекательность и грандиозный опыт постельных сражений.

— Ну, так когда? — вырвал меня из раздумий глубокий грудной голос Зайки.

— Что когда? — не понял я.

— Когда ты в следующий раз порадуешь меня таким вот, дающим небесное наслаждение, вливанием, — она сладко зажмурилась, причмокнула ярко-красными, слегка припухшими губами, видимо, вызывая в памяти недавние ощущения.

— Каким таким вливанием? — насторожился я.

— Энергетическим, — хихикнула рыжая, и тут же задала встречный вопрос, — а ты про что подумал, шалунишка?

— Уже не знаю, что и думать, — растерянно пробормотал я, — я думал, что это я озабоченный, но! Глядя на тебя сегодня, я понял, как я ошибался.

— Сам виноват! — Зайка опасно прищурилась, но, слава богам, никаких практических действий не предпринимала, — сделал меня нимфоманкой!

— Как, уже? — я заметался, чувствуя, как погружаюсь в топкое болото тихой паники.

— А ты как думал? — она продолжала недобро щуриться на меня, многообещающе облизываясь. Грудь её высоко вздымалась при вдохе, и, когда она достигала верхней точки, крупные затвердевшие соски очень рельефно прорисовывались сквозь тонкую ткань блузки. А пальчики правой руки, лежащей на верху спинки кресла нежно перебирали волосы на моей макушке. Ещё немного, и она меня окончательно соблазнит. Я сглотнул густую слюну и попробовал сменить тему разговора:

— А что ты за сплетни-то принесла мне в клювике? — и заинтересовано так на неё посмотрел, что бы она не подумала, что этот мой вопрос несущественен.

— Ну… — она немного зависла, пытаясь переключиться с обсуждения самой волнующей её темы, темы о поглощении энергии и ощущениях, этот процесс сопровождающих на скучные городские сплетни.