Мастер жизни

Я вижу, что в списке наиболее посещаемых мест Олеся не назвала ни спортивные клубы, ни бассейны, ни даже природу. На мой вопрос "почему", она честно призналась, что особой любви к подмосковной природе не питает - не ухожено, можно легко простудиться, дачу не любит с детства, в турпоходы ходить терпеть не может, и вообще, не спортивный она человек. Вот загорать где-нибудь в Испании или на курортах Флориды - это класс. Но и там ей не удается полноценно отдохнуть - разрывает страсть к новым впечатлениям, и потому ей не сидится на месте, она начинает ездить по стране, посещать ночные клубы и тусовки. На мой вопрос-предложение, а может быть, прекратить такую гонку, и уж если приехала на курорт, то лечиться и отдыхать, она прореагировала отрицательно: "А зачем тогда мне ехать, если все интересное, что там есть, так и не увижу?".

Чем дальше, тем яснее становится, что Олеся просто переполнена необузданными желаниями, от которых вовсе не собирается отказываться, даже если они ее до предела утомили. Я провел с ней несколько тестов и выяснил, что главное для нее - это все же престиж: и еще то, насколько она хорошо выглядит перед подругами и знакомыми. Ее ум постоянно сравнивает свой успех с достижениями (прежде всего, материальными, в которые входит доход и уровень отдыха) других людей. Она живет так, как если бы хотела сжечь себя к середине жизни, за короткое время попробовав все красивые блюда бытия. От меня она хочет, чтобы я "каким-нибудь способом снял с нее стресс, ведь моей подруге Тане вы помогли наладить жизнь". Однако я вижу, что в данном случае ничего сделать невозможно, и, как всегда бывает в случаях с проблемными клиентами, начинаю подводить разговор к отказу.

Но Олеся не собирается сдаваться, видимо, руководствуясь логикой, что раз пришла, надо выжать все, что возможно. Она требует проведения сеансов по снятию стресса, говорит, что хочет испытать "глубокие ощущения", опять-таки ссылаясь на рассказы подруги Татьяны. Я объясняю ей, что когда у человека так много желаний и он от них не собирается отказываться, то энергия, полученная во время сеанса, или бесполезна, или даже вредна, потому что желания усиливаются. "Что вы мне буддизм проповедуете, - заводится Олеся, - я женщина, а не монахиня, которая борется с желаниями. Желание - это мой бог, а его удовлетворение - моя религия". Она переходит на полушепот, наполненный просящими кокетливыми интонациями: "Ну, вы все-таки проведите сеанс. Только не требуйте, чтобы я чему-то училась и что-то изменяла в жизни. Я - женщина состоявшаяся и состоятельная, а сейчас просто хочу расслабиться".

Вольному воля, желание клиента, если он не хочет кому-то причинить вред, - закон. Мы проводим с ней сеанс погружения с совершением медитативного путешествия в место силы. В процессе сеанса, когда у меня обостряется видение ауры клиента и тонкое зрение, я вдруг отчетливо вижу перед мысленным взором здание какой-то больницы. После сеанса, когда Олеся заканчивает выражение своих восторгов, рискуя показаться надоедливым и приправляя свои советы комплиментами, я все же советую ей капитально изменить образ жизни и взгляды на мир и себя саму. Она весело улыбается и уходит. Я четко знаю, что заниматься систематически она не будет, так как воспринимает консультацию и сеанс как экзотику, о которой, со знанием дела, можно рассказывать за чашкой кофе и сигаретой подругам. После ее ухода меня некоторое время не покидает ощущение, что Олесю ждет неблагоприятный финал, и мы с ней еще встретимся.

Встреча действительно происходит. Через полтора года ко мне приходит бледная, похудевшая, помятая жизнью женщина, в которой я не сразу узнаю когда-то преуспевающую бизнесвумен. Олеся рассказывает, как через полгода после нашей встречи у нее произошел нервный срыв, и она несколько месяцев пролежала в отделении неврозов, за это время потеряла друга, фирму, резко обострились отношения с дочерью и вообще жизнь не удалась. "Я слишком много хотела, - признается она, - а сейчас я готова учиться по-настоящему".