Мастера авангарда

Как никто другой, мастер умел выгодно обыграть формат картины. Так, вытянутые горизонтальные полотна повествовательны и содержат много метаморфоз, как в «Метаморфозе Нарцисса». Полотна, растянутые по вертикали, сдерживают динамику, в результате чего вся композиция приобретает особую торжественность. Таков «Христос Хуана де ля Круса» (1951, Художественная галерея и музей, Глазго). Дали утверждал, что камертоном композиции считает горизонт. Например, низкий горизонт создает впечатление театральности («Предчувствие гражданской войны в Испании»), высокий горизонт сообщает изображению символический характер («Испания»).

Дали предпочитал большие форматы и писал свои композиции со скрупулезностью средневекового мастера. Его картины следует рассматривать долго, поскольку каждая деталь похожа на слово в тексте: без детали можно утратить смысл целого.

Картины Дали нуждаются в истолкованиях, как и сновидения. Мастер часто строит композиции как комментирование снов, как набор определенных символических образов, которые черпает в традиционной народной мифологии. Особенно часто встречаются насекомые — мухи, пчелы, кузнечики, муравьи. Художник рисует мир, превратившийся в «стакан, полный мухоедства», как в стихотворении капитана Лебядкина, героя Достоевского, либо передает страх человека превратиться в подобие насекомого.

Некоторые символы Дали, как и Босх, делает выражением словесных понятий. Здесь художник славится как непревзойденный мастер метаморфоз. Как парадигмы существования материи, им осмысливаются превращения Нарцисса, Дафны или Фетиды.

Глубоким философским смыслом наполнены такие работы, как «Искушение святого Антония» (1946) и «Мадонна» (1950). Картина «Искушение святого Антония» насыщена метафорами эротического характера. Соответственно художником выбирается и набор символов: обелиск в форме фаллоса, лошадь и слон как символы чувственности на омерзительных паучьих ножках.

Светлому началу в мире посвящены композиции «Христос Хуана де ля Круса» (1951), «Распятие» (1954) и «Тайная вечеря» (1955, Национальная галерея, Вашингтон). В этих картинах как бы концентрируются духовные искания Дали. Огромное распятие парит над спокойной землей; оно осеняет землю и охраняет ее. Однако вершиной творческих поисков художника по праву считается «Тайная вечеря».

^{С. Дали. «Испания», 1938 год}

^{С. Дали. «Тайная вечеря». Фрагмент, 1955 год, Национальная галерея, Вашингтон}

Христа художник изображает в трех его ипостасях. Он сидит за столом вместе с учениками, но в то же время погружен в воду по пояс, то есть крестится Духом Святым. Над ним парит призрачный мужской торс — возвращение к Богу Отцу. Апостолы склонились в молитве; их руки сложены, головы низко опущены. Порой создается впечатление, что ученики Христа заснули, и здесь вспоминается текст Евангелия, когда Христос просит учеников бодрствовать, пока он молит Отца: «Да минует меня чаша сия». Эта картина также отличается и удивительной гармонией цветового решения. Синие, голубые, золотистые и желтые тона напоминают о «Троице» Андрея Рублева.

Выдумка Дали простиралась и на привычные предметы быта. Эти фантазии опередили многие течения в современном искусстве: «Телефон-омар», «Губы Мей Уэст», «Венера Милосская с ящиками». Сам художник весьма гордился своими изобретениями: «Я наизобретал вещиц, которые не знаешь, куда деть, — куда ни ткни, везде они не на месте. Нужны же они именно затем, чтобы доставлять неудобства и причинять беспокойство. В конце концов все, мною изобретенное, — одно раньше, другое позже — воплощалось в жизнь, но не мною и столь бездарно, что и сказать нельзя».

С 1940 по 1948 год Дали и Гала жили в Америке, спасаясь от ужасов Второй мировой войны. Здесь Дали писал, устраивал балы и шоу, занимался рекламой на американский лад, а Гала была поглощена посреднической работой. Театральные эффекты художника не раз потрясали и шокировали мировую общественность. Например, приглашая Пикассо вернуться в Испанию, Дали так начал свою речь: «Пикассо испанец — и я тоже испанец! Пикассо гений — и я тоже гений! Пикассо коммунист — и я тоже нет!».

^{С. Дали. «Вселенский собор», 1960 год}