Мастера авангарда

Темой композиций художника становятся люди в городе, а также машины и механизмы. Причем в этот период его изображение почти вплотную приближается к абстрактному искусству. Работы, в которых имитируются разного рода технические системы, образуют оптически подвижные композиции благодаря дискообразным, параболическим и прямоугольным фигурам. Таковы картины «Диски» (1918, Национальный музей современного искусства, Париж), «Деревянная трубка» (1918, частное собрание, Париж). Урбанистическая среда трактуется в виде проекций реальных форм на разноцветные плоскости («Город», 1919, Музей искусств, Филадельфия; «На палубе буксира», 1920, Национальный музей современного искусства, Париж). Художник сумел сформулировать стройную систему эстетики техницизма и доказывал, что живописец должен искать в искусстве аналоги индустриального окружения.

Леже утверждал: «Произведение искусства должно быть выражением своей эпохи, как всякое другое интеллектуальное проявление. Живопись, будучи искусством видения, по необходимости является отражением внешних условий, а не психологии. Существование современного человека-творца гораздо сложнее и насыщеннее, чем жизнь людей предшествующих веков. Представление о вещах менее фиксировано, предмет сам по себе выявляется менее, чем раньше. Пейзаж, пересекаемый, разрываемый автомобилем и скорым поездом, пущенным во всю скорость, утрачивает свое описательное значение, но выигрывает в значении синтетическом».

В 1920 году Леже познакомился с пуристами и их лидерами А. Озанфаном и Ш. Жаннере (Ле Корбюзье). В дальнейшем художник стал сотрудничать с представителями этого направления и с объединением «Стиль», основателями которого являлись Мондриан и Дусбург. Леже всерьез увлекся проблемой синтеза искусств. В 1920–1930-е годы художник принимал участие в осуществлении многих архитектурных проектов. В 1921 году сотрудничал с кинематографистами (фильм «Колесо», режиссер Абель Ганс). В 1924 году при помощи операторов он выпустил собственный фильм «Механический балет». В том же году вместе с А. Озанфаном, М. Лорансеном и А. Экстером он открыл Свободную художественную школу. В 1929 году при содействии Леже и Озанфана появилась Современная академия. С 1932 по 1935 год художник работал преподавателем в «Большой хижине».

Со второй половины 1920-х годов в искусстве Леже все большее значение приобретает образ человека, машины, городской жизни («Механик в цехе», «Акробаты в цирке», «Двое рабочих на лесах», «Город»). Люди, как правило, свободно обводятся скругленными линиями. Они больше не похожи на механизмы и напоминают образцы наивного народного творчества, например глиняные игрушки, самодельные куклы. Таковы композиции «Чтение» (1924, Национальный музей современного искусства, Париж), «Танец» (1930, Музей, Гренобль). Таким образом техницизм перерастает в разновидность наивного искусства.

Поскольку Леже имел опыт работы в кино, то он попытался создать серию так называемых монтажных композиций, где средние планы легко уживаются с укрупненными деталями, а вещи свободно парят в окружающем пространстве («Джоконда и ключи», 1930, Национальный музей Фернана Леже, Бьо; «Предметы в контрасте», 1930, Национальный музей современного искусства, Париж).

Надо сказать, что в это время Леже начал постепенно отходить от пуризма, поскольку этот стиль представлялся ему чересчур стерильным, лабораторным. У Озанфана, например, предметы настолько хрупки, что кажутся вообще бесплотными. В то же время на полотнах Леже предметы всегда монументальны; благодаря им происходит формирование красочного единства пространства.

В конце 1920-х годов мотив ключей стал для Леже излюбленным. Он переходил из картины в картину, пока не достиг своей высшей точки в «Джоконде с ключами». В композиции связка ключей является ведущей. Она расположена в самом центре и поддерживается некой круглой формой. Очертания этой формы зеркально повторяют круглые головки ключей и кольца, на которые они нанизаны. Помимо ключей и механических элементов, в композиции присутствуют спичечный коробок, на котором ясно видна этикетка-рыба, и, конечно, стилизованное изображение Джоконды. Этот образ интересен тем, что совершенно не претендует на ассоциации с бессмертным шедевром Леонардо. Эта Джоконда больше напоминает какую-нибудь крышку конфетной коробки или обертку от мыла. Таким образом, и рыба со спичечного коробка, и Джоконда — повседневные реалии, а потому несут на себе печать ширпотреба, промышленного дизайна. По поводу этой картины Леже говорил: «Я разбросал свои предметы в пространстве, заставив их поддерживать один другой и одновременно сиять на полотне. Эта игра гармоний и ритмов достигается сопоставлением цвета переднего плана и фона, главных линий композиций, расстояний и различий между предметами».