Мастера детектива. Выпуск 1

С этой минуты в происходившей сцене появилась почти комическая черточка: мистер Кларк, не сводивший с Мегрэ глаз, то и дело наклонялся к своему солиситору и что–то говорил ему по–английски. И каждый раз Мегрэ бросал на него взгляд, будучи уверен, что американец, несомненно, спрашивает на своем родном языке: «Что он говорит?»

А Мегрэ говорил следующее:

— Что касается вас, бедняжка Шарлотта, должен открыть вам одну вещь, хотя Проспер, может быть, и признался вам во всем в тот последний вечер, который провел дома… Когда вы, думая, что он уже исцелился от былого чувства, рассказали ему о письме, которое прислала Мими, и о родившемся у нее ребенке, он на самом–то деле вовсе не исцелился… Вам он об этом не сказал, но вскоре сочинил в кафетерии около трех часов дня, во время затишья, как говорит Рамюэль, длинное письмо своей бывшей любовнице… Вы не помните, Донж?.. Не вспоминаются вам некоторые подробности?

Но Донж уже ничего не соображал, ничего не мог понять и только растерянно смотрел вокруг своими голубыми выпуклыми глазами.

— Не понимаю, о каких подробностях вы говорите, господин комиссар…

— Сколько писем вы написали?

— Три…

— А в то время, как вы их писали, хоть раз вас не отрывал от этого дела телефонный звонок?.. Не вызывали вас на склад получить запас кофе и чая на завтра?

— Возможно… Да… даже вполне вероятно…

— Вы уходили, а письмо оставалось на столе, который стоит как раз напротив стеклянной клетки Рамюэля… Рамюэля Неудачника! Рамюэля, который всю свою жизнь занимался подлогами и все же не добился таким путем богатства… А кому вы поручали сдавать письма на почту?

— Рассыльному… Он относил их в холл, там висит почтовый ящик.

— Значит, Рамюэлю нетрудно было перехватить хоть одно письмо… И, стало быть, Мими… Прошу прощения, мистер Кларк… для нас она по–прежнему Мими… Иначе говоря, миссис Кларк, получив в Детройте несколько посланий от человека, влюбленного в нее, посланий, в которых речь шла главным образом о ее сыне, стала вдруг получать угрожающие письма, написанные, однако, тем же почерком и за подписью того же Проспера Донжа… Но теперь в этих письмах требовали денег… Новый Проспер Донж желал, чтоб ему заплатили за молчание…

— Господин комиссар!.. — воскликнул Проспер.

— А вы помолчите. Ради бога, постарайтесь понять… Работа–то какая была великолепная!.. И это еще лишнее доказательство, что Рамюэлю никогда не везло…. Сначала надо было уверить Мими, что у вас переменился адрес. Сделать это было легко, так как вы в своих подлинных письмах не очень много говорили о своем житье–бытье на новом месте… Вот тогда Рамюэлем и снято было конторское помещение на имя Проспера Донжа…

— Но ведь…

— Чтобы снять конторское помещение, не требуется никакого удостоверения личности, и нанимателю передают корреспонденцию, поступающую на его имя… К несчастью, чеки, которые присылала Мими, выданы были ею на имя Проспера Донжа, а для оплаты чеков банки требуют надлежащие документы… Повторяю, Рамюэль в своем ремесле просто артист… Но, чтобы открыть это, мне надо было установить, что у вас в кафетерии днем на полчаса, на сорок пять минут наступает затишье и вы, сидя напротив стеклянной клетки счетовода, так сказать, на его глазах, пользовались этой передышкой для того, чтобы писать письма… И вот вы вдруг пишете в банк, просите закрыть ваш счет, остаток же денег выслать вам в Сен–Клу… Однако в Лионский кредитный банк поступило не это письмо, а другое — написанное Рамюэлем, но вашим почерком и представлявшее собою просто уведомление о перемене адреса. С тех пор вся корреспонденция Донжа должна была направляться по новому адресу — улица Реомюра, дом 117… Оставалось только посылать в банк полученный чек, просить зачислить деньги на лицевой счет Донжа… Что касается восьмиста с лишним франков, которые вы, Донж, получили по почте в Сен–Клу, так их прислал сам Рамюэль от имени банка… Как видите, тонкая работа. Хитер был мерзавец! До того хитер, что уже не доверял своему трюку с адресом на улице Реомюра и в избытке осторожности стал абонентом частного почтового агентства, куда ему и пересылали всю корреспонденцию… Попробуй–ка теперь отыщи его след!.. И вдруг непредвиденное обстоятельство… Мими приезжает во Францию… Мими останавливается в отеле «Мажестик»… С часу на час Проспер Донж, подлинный Проспер Донж, может встретить Мими и заявить, что он никогда ее не шантажировал…

Шарлотта больше не могла выдержать и расплакалась. Она проливала слезы, сама толком не зная почему, как плакала, читая грустный роман или растроганная сентиментальной кинокартиной. Жижи шептала ей на ухо:

— Замолчи!.. Да замолчи же!..

А Кларк, несомненно, бормотал своему солиситору:

— Что он говорит?