Мастера детектива. Выпуск 2

– Ваше объяснение можно понять, если рассматривать его как характеристику положения, но оно никак не может быть основанием для подобных допросов. Чего доброго, вы еще и меня спросите, не поймал ли меня Моррис, когда я пытался что–то украсть.

– А он заставал вас за таким занятием?

– Я не желаю паясничать. Повторяю, вы зарываетесь.

– Ну, это как сказать… А теперь я хочу задать, банальный вопрос, неизбежный при расследовании любого убийства: если Моррис Элтхауз не был убит сотрудником ФБР, кто же его убийца? Предположим, что невиновность ФБР полностью доказана, а я окружной прокурор. У кого были причины желать смерти этого человека? Кто ненавидел его, или боялся, или что–то выгадывал от его смерти? Вы можете назвать кого–нибудь?

– Нет. Естественно, что я думал над этим. Нет.

Вульф обвел присутствующих взглядом.

– А кто–нибудь из вас?

Все молчали.

– Мой вопрос шаблонен, – продолжал Вульф, – но не бесполезен. Прошу вас подумать. Не беспокойтесь об ответственности за клевету, так как никто не будет ссылаться на ваши слова. Моррис Элтхауз не мог прожить тридцать шесть лет, никого не обидев. Он обидел своего отца. Он обидел мистера Квайла. – Вульф взглянул на Ярмека. – А статьи, которые Элтхауз писал для вашего журнала, были всегда безобидными?

– Нет, – ответил редактор. – Но если эти статьи кого–то обидели настолько, что у обиженного возникла мысль об убийстве, вряд ли он стал бы ждать столько времени.

– Во всяком случае, один из них должен был ждать, — вмешался Квайл, – так как сидел в тюрьме.

– За что? – спросил Вульф, сейчас же переключаясь на Квайла.

– За мошенничество. За жульническую сделку с недвижимым имуществом. Моррис написал статью, озаглавленную «Мошенничество при сделках с недвижимым имуществом». В результате один из жуликов был осужден на два года тюремного заключения. Произошло это года полтора назад, но в связи с сокращением срока за хорошее поведение человек этот, наверное, уже на свободе. Однако он не убийца, и на такое преступление у него не хватит духа. Я видел его два или три раза, когда он пытался уговорить нас не упоминать его имени. Он просто мелкий ловчила.

– Его фамилия?

– Я не… Но позвольте… Какое это имеет значение? Его фамилия Оделл. Да, да. Фрэнк Оделл.

– Не понимаю… – начала было миссис Элтхауз, но ей изменил голос, и она должна была откашляться, прежде чем обратиться к Вульфу. – Я ничего не понимаю. Если виновно ФБР, зачем вы задаете нам все эти вопросы? Почему вы не спросите у мистера Ярмека, что стало известно Моррису о ФБР? Я его спрашивала, и он ответил, что не знает.

– Да, не знаю, – подтвердил Ярмек.

– Так я и предполагал, – согласился с ним Вульф. — Иначе вас беспокоила бы не только полиция. Он рассказывал вам что–нибудь о своих открытиях и предположениях?

– Нет. Он этого никогда не делал. Вначале он готовил черновик статьи. Так он обычно работал.

Вульф что–то промычал в ответ, а затем обратился к миссис Элтхауз:

– Сударыня, я уже сказал вам, что моя цель – долбиться полной ясности. Для этого я готов всю ночь напролет, целую неделю подряд задавать вопросы. Тысячи вопросов. Федеральное бюро расследований – это могучий враг, обладающий неограниченной властью и различными привилегиями. Никто в Америке – в одиночку или коллективно – не возьмется в настоящее время за выполнение задачи, которую я добровольно взял на себя, и вы понимаете, что это не бахвальство, а лишь констатация факта. Если сотрудник ФБР убил вашего сына, никто, кроме меня, не докажет его виновности. Поэтому выбор наиболее подходящей процедуры принадлежит только мне. Можете ли вы сказать теперь, мистер Фромм, что я зарываюсь?

– Нет, – ответил адвокат. – Было бы нелепо отрицать справедливость сказанного вами о ФБР. Как только мне стало известно, что никаких материалов о ФБР в квартире обнаружено не было, я сделал сам собою напрашивающийся вывод и сказал мистеру Элтхаузу, что, по моему мнению, возможность раскрытия этого преступления почти исключена. ФБР неприкосновенно. Гудвин рассказал миссис Элтхауз, что какой–то человек сообщил вам о том, что убил ее сына сотрудник ФБР, и подкрепил это некоторыми фактами. Я явился к вам, чтобы узнать фамилию этого человека и полученную вами информацию. но вы правы, выбор процедуры принадлежит вам. По–моему, это безнадежное дело, но я желаю вам успеха и сожалею, что не могу помочь.

Вульф отодвинул кресло и встал.

– Я тоже. Если наша беседа подслушивалась, возможно, кого–нибудь из вас обязательно будут беспокоить. В таком случае прошу известить меня. Мне также хотелось бы знать обо всех фактах, связанных с этим делом, которые станут вам известны, какими незначительными бы они вам ни казались. Независимо от того, подслушивалась наша беседа или нет, мой дом находится под наблюдением, и ФБР уже знает, что я занимаюсь расследованием убийства Морриса Элтхауза. Насколько мне известно, полиция не знает этого, и я прошу вас ничего не рассказывать полицейским, чтобы еще более не затруднить мою работу. Мистер Элтхауз, вы все время молчали, не хотите ли что–нибудь сказать?