— Куда я денусь, — ответила она. — Что с тобой?
— Странно как-то чувствовать себя одиноким.
Угрюмая недоверчивость вновь овладела им. Он зажег сразу две спички и поднес их к лицу, чтобы было видно его обезображенную губу.
— Смотри, — сказал он. — Хорошенько смотри. — Огонек догорал ровно, не колеблясь. — Не станешь же ты помогать мне, правда? Мне, вот такому?
— Не беспокойся, — сказала она. — Ты мне нравишься.
Пламя жгло ему пальцы, но он продолжал держать спички, пока они не догорели, и боль была ему в радость. Только радость эта пришла слишком поздно, и он отринул ее. Он сидел в темноте, чувствуя, что слезы закипают у него на глазах, но плакать он не умел. Он так и не научился этому искусству — плакать. Он отполз немного из своего угла по направлению к ней, нащупывая путь на полу пистолетом, и спросил:
— Тебе холодно?
— Бывают места и потеплее, — пошутила Энн.
У него оставалось еще несколько мешков, на которых он сидел. Он подтолкнул их ей.
— Закутайся, — сказал он.
— А ты?
— Разберемся. Уж о себе-то я всегда позабочусь, — резко сказал он, как будто ненавидел ее. Его руки так замерзли, что даже стрелять ему, наверное, было бы трудно. — Я должен отсюда выбраться.
— Мы что-нибудь придумаем. Лучше поспи!
— Да не могу я спать, — признался он. — В последнее время мне снятся плохие сны.
— Давай рассказывать друг другу сказки. Сейчас как раз время детское.
— Не знаю я никаких сказок.
— Ну, тогда я тебе расскажу. Какую? Смешную?
— Вряд ли что меня рассмешит.
— Хочешь про козла и капусту?
— Капуста... [22]Я про деньги слышать не могу.
Теперь, когда он приблизился к ней — темная сгорбленная фигура, не понимающая ни слова из того, что она говорила, — она могла его видеть и слегка посмеивалась над ним, хорошо зная, что он этой насмешки никогда не поймет.
— Я расскажу тебе про лиса и кошку, — сказала она. — Ну, слушай. Кошка встретила в лесу лиса, а она не раз слыхала, что лис ужасно гордится своей хитростью. И вот она целый день присматривалась к нему, а потом и спрашивает: «Как вы поживаете, мистер лис?» Но лис был очень гордый. «Как смеешь ты, несчастная помоечница, показываться мне на глаза? Что ты вообще понимаешь в жизни?» — надменно воскликнул он. «Да уж кое-что», — сказала кошка. «Ну?» — спрашивает лис. «Ну, например, я знаю, как убежать от собак, — сказала кошка. — Когда они за мной погонятся, я тут же лезу на дерево». Тут лис ужасно заважничал: «У тебя одна хитрость, а у меня их не меньше сотни. У меня их целый мешок. Идем со мной, я тебе покажу». А тут как раз подкрался к ним охотник с четырьмя борзыми. Кошка прыг на дерево и кричит: «Ну и где же твой мешок, мистер лис?» Но собаки его уже сцапали. А кошка, потешаясь над ним, говорила ему так: «Мистер Всезнайка, будь в вашем мешке лишь одна эта хитрость, вы бы сейчас спокойненько сидели себе на дереве вместе со мной».
Энн замолкла и прошептала темной фигуре рядом:
— Ты спишь?
— Нет, — ответил Рейвен, — не сплю.
— Теперь твоя очередь.
— Не знаю я никаких сказок, — угрюмо и жалко признался он.
— Даже таких? И чему тебя в школе учили!
— Читать и писать, — ответил он. — У меня сейчас голова совсем другим занята. Столько нужно обдумать.
— Ладно. Кое у кого сейчас голова занята не меньше твоего.
— Кого ты имеешь в виду?
— Да тех, кто заварил всю эту кашу, кто убил старика. Ты знаешь, о ком я. О друге Дейвиса.
— Да брось ты, — воскликнул он. — Какой еще друг Дейвиса? — Он сдержал гнев. — Я говорю не про убийство. Я говорю, что они меня продали.
— Да, конечно, — живо отозвалась Энн. — Ты хотел убить меня, но это пустяки.
Он поднял глаза в надежде разглядеть ее в темноте.
— Пустяки?
— Убийства бывают разные, — сказала Энн. — Будь здесь со мной тот человек, который убил... как там звали этого старика?..
— Не помню.
— Я тоже. Все равно нам не выговорить его фамилии.
— Продолжай. Так, значит, будь он здесь...
— Ну, я бы позволила тебе застрелить его и даже пальцем бы не шевельнула, чтоб его защитить. И даже сказала бы тебе потом: «Молодец». — Эта тема оживила ее. — Ты помнишь, я говорила тебе, что до сих пор не могут изобрести противогазов для грудных детей? Вот что должно быть у