Мастера и шедевры. Том 1

Жизнь продолжалась. Через два года после создания «Собирательниц колосьев» Милле, уже широко известный художник, пишет одному из друзей. Письмо датировано 1859 годом, годом создания «Анжелюса».

«Дров у нас осталось дня на два, на три, и мы просто не знаем, что делать, как достать еще. Через месяц жене родить, а у меня ни гроша…»

«Анжелюс». Одна из самых популярных картин мирового искусства. Сам Милле так рассказывает о зарождении ее сюжета: «Анжелюс» — это картина, которую я писал, думая о том, как некогда, работая в поле и заслышав звон колокола, бабушка не забывала прервать нашу работу, чтобы мы благоговейно прочитали… «Анжелюс» за бедных умерших».

Сила картины — в глубоком уважении к людям, трудившимся на этом поле, любившим и страдавшим на этой грешной земле. В гуманистическом начале причина широкой известности полотна.

Шли годы. Милле все глубже и глубже проникал в самую суть природы. Его пейзажи, глубоко лиричные, необычайно тонко решенные, поистине звучат. Они являются как бы ответом на мечту самого живописца.

«Стога». Сумерки. Сиреневая, пепельная мгла. Медленно, медленно плывет по небу жемчужный парус молодой луны. Пряный, горький аромат свежего сена, густой запах теплой земли напоминают о сверкающем солнце, многоцветье лугов, ярком летнем дне. Тишина. Глухо звучит цокот копыт. Бредут усталые кони. Словно из земли вырастают огромные стога. А ведь совсем недавно ветер доносил звонкий девичий смех, хохот парней, холодный визг стальных кос, размеренный, жесткий. Где — то рядом еще кипела работа косарей. Темнеет. Стога словно тают в наступающем мраке. Сансье говорил, что Милле работал так «легко и естественно, как поет птица или раскрывается цветок». «Стога» — полное подтверждение этим словам. Художник к концу жизни достиг полной раскованности и непостижимой тонкости вал еров.

в 1874 году Жан Франсуа Милле пишет свой последний холст — «Весна». Ему шестьдесят лет. Это его завещание…

«Весна». Прошел ливень. Весь мир, будто умытый, засверкал свежими колерами. Еще грохочет вдали гром. Еще, тесня друг друга, ползут по небу седые, свинцовые громады грозовых туч. Полыхнула лиловая зарница. Но победоносное солнце прорвало душный плен облаков и зажгло самоцветную радугу. Радуга — краса весны. Пусть хмурится непогода, веселый ветер прогонит аспидные тучи прочь. Мы слышим, как вольно дышит юная, будто вновь рожденная земля, молодые травы, побеги ветвей. Тихо. Вдруг упала с хрустальным звоном одинокая капля. И снова тишина. Прижались к земле маленькие домики. Высоковысоко в грозном небе бесстрашно парят белые голуби. О чем-то шепчутся цветущие яблони. Муза мастера юна, как никогда.

«Нет, я не хочу умирать. Это слишком рано. Мое дело еще не сделано. Оно едва начинается». Эти слова написал один из величайших художников XIX века — Франсуа Милле.

ОНОРЕ ДОМЬЕ

У этого парня под кожей мускулы Микеланджело.

Оноре Бальзак

Осенним погожим днем 1816 года по звонким парижским мостовым прогромыхал запыленный почтовый дилижанс линии Марсель-Лион-Париж. Из него выпрыгнул курносый белобрысый малыш. Он радостно закричал, увидев отца, бросившегося навстречу, а потом, недоумевая глядел, как неутешно плачет мать, обнимая супруга. Малыш хрустит сочным яблоком и озирается вокруг — мир чудесен! Вот он какой, этот Париж! Мальчишке восемь лет, его зовут Оноре Домье.

Едва ли кто-нибудь смог бы предсказать, что именно ему суждено отразить эпоху трех революций, воспеть баррикады и что именно он скажет новое слово в искусстве XIX века.

Он узнает горечь нищеты и меру человеческой ненависти, он убедится в великой силе истинной дружбы. Он ослепнет и… Но все это впереди. А пока он ест спелое яблоко.

Мадам Домье недаром плакала при встрече. Жизнь в столице оказалась тяжелой. Нужда преследовала семью по пятам. Оноре в тринадцать лет отдают рассыльным к нотариусу. Через много лет Домье создаст образ мальчика на побегушках и подпишет под рисунком: «Маленький клерк ест масло, бегает много, вдобавок фланирует и возвращается как можно позже к занятиям, где он служит всеобщим козлом отпущения».

Домье пришлось рано заглянуть за кулисы жизни. Перед ним ежедневно кружил фантастический хоровод судей, стряпчих, прокуроров. Первое время он не мог заснуть: ему мерещились зловещие фигуры сутяг, бледные лица просителей, слащавые улыбки адвокатов. Домье запомнил их навсегда.

и в один прекрасный день он оставляет пыльные акты и конторку. Он сыт по горло всем этим! Отец устраивает сына в книжный магазин Делоне, помещавшийся в Деревянной галерее, которую Бальзак увековечил в «Утраченных иллюзиях»: «Здесь составлялось общественное мнение, создавались и рушились репутации… Люди приличные, люди самые выдающиеся соприкасались здесь с людьми преступного вида…»