Мастера иллюзий

Вобер опустился на стул и налил себе кофе. Артем хотел последовать примеру друга, но, подумав, решил не искушать судьбу – сердце и так готово было выпрыгнуть из груди и станцевать на циновках джигу. Клод медленно опорожнил чашку, причмокнув от удовольствия.

– О чем ты говорил с ним? – спросил Артем.

– С Али? О, мы обсудили весенний разлив Нила, урожай хлопчатника, политику САГ…

– Видимо, твои консультации в этих вопросах исключительно хорошо оплачиваются, раз он дал тебе столько денег.

– Заметил, да? Хотя, о чем я говорю? Ты же художник, тем более дуал, ничто не скроется от твоего проницательного взгляда.

– Клод, хватит уже издеваться надо мной. Мы же друзья? Почему бы просто не сказать правду?

– Это слишком скучно, никакой тайны… ну, ладно, тут всё просто, Али всего лишь отдал мне долг. Как ты мог заметить, мы сейчас несколько стеснены в средствах.

– С таким видом долги не отдают.

– Ох, уж мне эти дуалы! Et c'est lá qu'on a découvert le pot aux roses[41]. Видимо, пришло время просветить тебя и в этой области. Как ты считаешь, мой подозрительный друг, чем зарабатывают себе на хлеб мастера иллюзий?

– Я как-то не задумывался над этим. Да и зачем тебе работать? С твоими способностями можно брать, что хочешь, разве не так?

– Не так, мой вороватый друг. Оставим в стороне этическую сторону вопроса, а сравним энергетические затраты на иллюзию и ценность вот этой булочки с изюмом. Они не сопо-ста-вимы! Даже буханка хлеба не даст тебе достаточно сил для простенького изменения облика.

– Серьезно? Когда я увидел тебя в первый раз, люди вообще не замечали твоей странной одежды, хотя ты выделялся из толпы, словно баскетболист на параде карликов. Чем объяснишь их слепоту, как не сотворенной иллюзией?

– Артем, каждый человек обладает жизненной энергией, но есть еще личная сила, которая накапливается в зависимости от устремлений, принципов, да хотя бы хорошего настроения. Поверь, я смогу убедить почти любого в своей правоте, даже не особо вспотев. Люди инстинктивно чувствуют превосходство другого в личной силе и подчиняются, если слабее. Это неприятно, поэтому, когда носитель силы не обращается к ним напрямую, окружающие подсознательно предпочитают и вовсе не замечать его, пусть он будет хоть голый.

– Джедайство какое-то… именно так ты убедил полицейских в Департаменте?

– Точно.

– А у твоей силы вообще есть предел или ты можешь повелевать целыми народами?

– Хм, вот Балдур как раз этим и занимается. Вынужден признать, он гораздо сильнее, но только из-за фанатичной веры, а это не для меня. Я знаю о вселенской гармонии и мне больше нравится путешествовать по отражениям и постигать мир, чем влезать в управление людьми, которые по природе своей никогда не будут благодарны никакой власти.

– Ты опять увлекся небесными материями, что там про низменный заработок?

– Гм, да. Ты поразишься, как всё просто. Я не умею превращать свинец в золото, не могу наколдовать тарелку супа и не пятнаю совесть разбоем или воровством. Я обычный торговец, Артем, хотя кое-кто называет меня исполнителем желаний.

– Что?! И чем же ты торгуешь?

– Разным. Иногда информацией, чаще – определенными предметами. Я был во многих отражениях, видел уйму интересного… я как волшебник, могу достать почти любую вещь, а за свою мечту люди готовы платить сумасшедшие деньги. Кому-то нужен меч дамасской стали, кому-то алмаз с кулак размером, а кому-то и оберег от опасности.

– А что, есть и такие?

– Конечно. И они даже работают! Самые ходовые – амулеты на удачу из отражения Мерлина, правда, они только для холоднокровных созданий.

– Интересно, но что-то не сходится… ага! Ты же говорил, что природа отражений разнится и вещи из одного не могут существовать в другом?

– Как же с тобой тяжело, всё подмечаешь!

– У меня хороший учитель.

– Да уж… ты прав, мы сидим в этом кафе только потому, что нас защищают сотворенные мной иллюзии. Для этого мира мы свои и это будет продолжаться до тех пор, пока не иссякнет энергия в охранном контуре каждого из нас. Также и вещи – они существуют, пока не истлели наложенные мастером печати, а при умелом нанесении меток этот процесс может растянуться на века.

– Ничего себе! А я-то думал, что истории про всякие мечи-кладенцы, служащие многим поколениям, – сказки.