Мастера иллюзий

…Его крестили еще в детстве; пока жил в Ростове, ходил с родителями на Пасху в церковь и в общем-то в Бога верил. Но там было другое — ты просто надеялся на некого всесильного, живущего в невообразимых далях старца, что он поможет тебе в трудную минуту, а если хорошенько помолиться, то и просто так. Надеялся, но не знал точно — ни у одного священника нет телефона для прямой связи с Богом. Тут же перед тобой высилась невиданная сущность, и ты всеми фибрами души чувствовал божественную природу этого нечто.

"Но откуда я знаю его имя?" — вопросил сам себя Артем и тут же вспомнил обжигающие прикосновения черных щупалец. Они каким-то образом влезали в его мозг и моделировали опасные ситуации, а неведомый кукловод следил за реакцией испытуемого. Видимо, такое было невозможно без частичного единения обоих — Артем чувствовал, как в голове пульсирует болью отпечаток вторжения чужого разума. Вместе с тем, теперь дуал знал многое про это подземелье и его хозяина. Так вот что такое божественное откровение!

Артем тряхнул головой. Он ведь прошел дорогой мертвых! Но значит ли это, что теперь он умер? Вроде бы нет, мертвые не потеют. Любимов хмыкнул и поднял голову.

— Ты не похож на тех, кто прежде приходил ко мне, — проговорил Анубис, чуть клацая зубастой пастью. — В моих владениях живущий — редкий гость.

— Это испытание, — только и смог вымолвить Артем.

— Испытание? Ах да! Я помню странных смертных, тревожащих мой сон. Они хотели послужить мне там, под жарким солнцем, не понимая важности покоя. С такой же целью ты пришел ко мне сейчас?

— Я не хотел тревожить вас, — ответил Артем, неосознанно попав в такт речи божества. — Мой учитель сказал, что у меня есть способности, которые помогут предотвратить гибель мира, и чтобы их развить, я должен пройти дорогой мертвых.

— Мудр твой учитель, — рыкнул Анубис, разглядывая Любимова. — И вижу я в тебе задатки скульптора материй. Но стоит ли спасать твой бренный мир? Не лучше ли ему упокоится?

— Всему своё время, — набравшись смелости, ответил Артем.

— Достойный ученик, — кивнул великан и вновь устроился на троне. — Ты прав, не нужно суеты. В конце концов, всё сущее придет ко мне, кто рано, а кто поздно. Но ты уже пришел загодя срока, стараясь мудрость древнюю найти. Чему-то научился, но и только, как возвернуться думаешь теперь?

Артем развел руками. Волчий нос сморщился, из пасти выдвинулись клыки, и послышалось громкое хмыканье — дуал понял, что бог мертвых смеется.

— Вот так всегда, странна природа человека. Чтоб истину постичь, готовы к смерти прикоснуться, а что потом, как применить священный дар? Кому он будет нужен средь могил? Но всё равно, меня ты позабавил. Я, Открывающий пути, могу дорогу к солнцу показать. Или уже не хочешь ты некрополь мой покинуть? Века мы проведем в беседах о былом? — волчья морда вновь задергалась от странного смеха.

— Спасибо, о, Анубис, за подаренную мудрость, — как можно вежливее сказал Артем. — Вы правы, мои знания здесь бесполезны, мне нужно вернуться в свой мир. Что прикажете сделать для этого?

Черный великан прекратил смеяться и замер на троне. Прошла долгая минута, прежде чем волчья пасть вновь отворилась, сверкнув клыками метровой длины.

— Деяния набожного Балдура обещают мне пополнение паствы и без того немалой. Предвижу, что дела твои когда-то мне больше пользы принесут. Я отпущу тебя, прошедший испытанье, но попрошу лишь об услуге об одной. Когда прибудет к тебе вестник мой, уважь его-меня и выполни желанье.

— Сделаю всё, что в моих силах, — пообещал Артем.

— Не бойся, хватит их, я принимаю клятву от тебя, — Анубис указал в открывшийся проход. — ВСТАНЬ И ИДИ!

Поднявшись с пола, Артем поклонился и на негнущихся ногах направился к темной арке, где мерцал слабый огонек. На этот раз из темноты не выскакивали черные щупальца, никто не стремился подвергнуть дуала новым испытаниям, досаждала лишь паутина — этим тоннелем давно никто не пользовался в отличие от предыдущего. Поднявшись по выщербленным камням пола, Артем нисколько не удивился лампочке над массивной дверью — лицезрение живого божества на время отбило всё любопытство.

Дуал повернул ручку и зажмурился — после мрака подземелий солнечный свет выжигал глаза. Смахнув горячие слезы, юноша осмотрелся. Он стоял на широкой террасе, окаймляющей пирамиду. Внизу лениво обмахивались широкими листьями пальмы оазиса, а вдаль до самого горизонта простирались оранжевые барханы пустыни.

* * *

Отражение Сандор. Египет. Окрестности Каира.

Саид Хальми туристов не любил. Да, у них водились деньги и по своей глупости некоторые из этого сброда готовы были платить за простой кирпич по тридцать долларов — только скажи, что этот камень вынут из пирамиды Хеопса. Им было невдомек, что кусок песчаника состарил зубилом дядя Саида, а будь всё взаправду, в Египте давно не осталось бы ни одной пирамиды. Однако таких наивных становилось с каждым годом всё меньше.